Когда закончится кризис в беларуси. Ковалев: Похоже, кризис достиг своего дна

По каким сценариям может развиваться белорусская экономика и на сколько может измениться курс доллара? Какие отрасли в следующем году будут «депрессировать», а какие, наоборот, имеют неплохие перспективы. Об этом шла речь на организованной «Про бизнес.» конференции Capital Day 9 декабря. Партнерами конференции выступили первая банковская форекс-площадка в Беларуси MTBankFX и Группа Volkswagen в Республике Беларусь .

Публикуем некоторые ключевые мысли экономического обозревателя «Про бизнес.» Дмитрия Ивановича, члена cовета директоров и одного из основателей инвестиционной компании «Юнитер» Владимира Василевского и старшего аналитика «Альпари» Вадима Иосуба.

Альтернативный прогноз развития экономики от Дмитрия Ивановича

— Прогнозируя развитие экономики, белорусское правительство и бизнес, конечно же, ориентируются на то, что будет происходить в России.

В прогнозе Банка России на 2017−2019 предусмотрены несколько вариантов. При самом негативном — если цена на нефть будет на уровне в $ 25 за баррель — в ближайшие годы в российской экономике роста не будет.

Прогноз банка России на 2017−2019

Данные: Банк России, собственные расчеты

Можно также отметить, что мировая экономика ориентируется на средние темпы роста ВВП в 3−3,6%. Российская экономика как минимум три года будет расти меньшими темпами. Это следует иметь в виду тем, кто думает об экспорте и инвестициях в зарубежные рынки.

В Беларуси был составлен и размещен на сайте Минфина прогноз по ключевым параметрам развития экономики в будущем году. В этом прогнозе был заложен темп роста ВВП в 0,2%. И бюджет страны был принят с этим темпом роста.

Однако через некоторое время, после заседания у президента, было заявлено, что темп роста ВВП в 2017 будет 1,7%. То есть мы будем стремиться к ВВП 1,7%, но в бюджете заложено 0,2%.

При этом я бы оценил прогноз Минфина как реалистичный, потому что цена на нефть заложена на уровне $ 35 за баррель.

Ключевые параметры прогноза по развитию экономики Беларуси на 2017

В свою очередь, я могу предложить собственный, альтернативный прогноз развития экономики. Он основывается на том, что в следующем году на бизнес повлияют несколько факторов:

• Беларусь планирует заключить кредитное соглашение с МВФ. Если это произойдет, мы, возможно, начнем реформирование экономики
• Наличие/отсутствие ограничений на внешних рынках для белорусских товаров. При снижении цен на нефть, ограничения в отношении белорусской продукции на российском рынке будут усиливаться
• Цена на нефть и объем ее поставок — один из ключевых факторов для белорусской экономики. Предполагаю, что поставки российской нефти в Беларусь в следующем году будут осуществляться в полном объеме.

В реалистичном варианте прогноза мы подпишем соглашение с МВФ, и это снизит нагрузку на бюджет, в котором предусмотрены значительные расходы на обслуживание внешних долгов — $ 3,1 млрд. Я также предполагаю, что при изменениях цен на нефть в сторону повышения, Россия снизит ограничительные меры в отношении белорусских товаров.

Альтернативный прогноз на 2017 для белорусский экономики

Данные: собственные расчеты Дмитрия Ивановича

Как будут чувствовать себя ключевые отрасли в 2017

1. В «негативе» будет сфера строительства. Ни по одному из сценариев она не предполагает роста. В Беларуси был принят план по строительству жилья на 2016−2020 год. Там зафиксирована цифра в 3,5 млн квадратных метров, начиная с 2017 по 2020. И есть еще одна цифра: строительство индивидуального жилья. По прогнозам, оно будет расти с 1,2 млн квадратных метров в 2016 до 1,4 млн Но как его построить — большой вопрос. Предполагается, что, например, в Минске это жилье будут строить за пределами МКАД. Но там сегодня нет ни площадок, ни инфраструктуры.

2. Думаю, будет небольшой минус по розничной торговле . Я не ожидаю, что в следующем год реальные зарплаты подрастут, как предполагается в официальном прогнозе. Скорее всего, будет негативная динамика потребительского спроса.

3. В плюсе, я надеюсь, будет сфера нефтепереработки — при подписании соглашения с Россией по поставкам нефти. Если в этом году мы получим порядка 18,5 млн тонн нефти, то в следующем году, как я уже говорил, возможны поставки на наши нефтеперерабатывающие заводы в объеме 24,5 млн тонн.

4. При оптимистичных вариантах развития экономики бюджет получит дополнительные средства. Поднимутся заработные платы, это простимулирует промышленность и сельское хозяйство. Ограничительные меры в отношении белорусской продукции на российском рынке либо будут отсутствовать, либо будут небольшими.

Ведь как только в России растет цена на нефть, там растет оптимизм — как промышленный, так и потребительский.

Владимир Василевский: Драйвер роста пока никому неизвестен

— Мои прогнозы будут пессимистичные. Нассим Талеб, автор книги «Черный лебедь», говорит о том, что можно надеяться на лучшее, но готовиться надо к худшему. Эта тактика последние лет 7−8, по моему опыту, дает результаты.

В 2017 нужно быть готовым к каким-то экономическим катаклизмам. Роста не будет. В «дно» я тоже не верю. Будет еще снижение. Почему я так думаю? Потому что в целом старая экономическая модель сломалась. У нас были энергетические субсидии от России. У нас был доступ на российский рынок, на котором много денег, который постоянно рос. Привилегированный доступ к большому, постоянно растущему, богатому рынку.

Происходила господдержка и модернизация предприятий. Устойчивый рост зарплат. Щедрое финансирование социальной сферы.

Сейчас энергетических субсидий нет, на российском рынке, ключевом для нас, ситуация неблагоприятная. Происходит спад в «святой троице»: таких направлениях, как экспорт товаров, строительство жилья, продовольствие.

С моей точки зрения, основная проблема сейчас — проблема долгов:

• Накапливается государственный долг
• Накапливаются долги предприятий: в банковской системе, небанковской системе. Нет тренда к развороту, к замедлению этого процесса

Для развития экономики нужно, чтобы появился какой-то драйвер роста. Но этот драйвер сегодня неизвестен никому. Да, после цен на нефть в $ 25 за баррель мы сейчас видим стоимость в $ 55. И это потихонечку начнет подтягивать нашу экономику следом за Россией. Может, на это и можно надеяться. Но это редкий «белый лебедь» на фоне черных.

Какие отрасли не будут развиваться . Многие секторы связаны со старой экономической моделью. Они останутся в кризисе. Это относится и к строительству, и к рынку недвижимости.

Например, одно из помещений, которым я владею, я сдавал в свое время за € 28 за квадратный метр и думал, что хорошо бы сдавать за € 30−32. Сейчас сдаю за € 8 и… доволен.

Рынок недвижимости сегодня в состоянии знаменитого «Кота Шрёдингера». Есть разные мнения, жив он или мертв — он уже упал, и хуже уже не будет, или он жив, и ему еще предстоит умереть. Я думаю, что в целом рынок недвижимости находится в первой трети падения, умеренной. И что нам еще предстоит пережить следующую стадию, за которой рынок приблизится к дну. Сейчас, по моему мнению, цены на рынке держатся на всеобщей заинтересованности — не допустить падения. Население, владеющее квартирами, думает, что хорошая квартира не может стоить дешево. То же самое думают предприятия, которые строили цеха, склады. То же самое хотят думать банки, которые давали кредиты под залог недвижимости по ценам 2012−2013 года…

Спад может ожидать и секторы, завязанные на доходы населения. Это услуги населению, это импорт . Большинству компаний, которые занимаются импортом, ничего хорошего ожидать не приходится. У населения, конечных потребителей, не только падают зарплаты, но еще и растут обязательные расходы. Прежде всего, связанные с коммунальными услугами. Соответственно, доходы, которыми население может произвольно распоряжаться, выбирать, на что потратить — сокращаются.

Возможные точки роста:

1. Экспортные отрасли , которые восстановили ценовую конкурентоспособность благодаря удешевлению труда.

Например, на одном белорусском предприятии, занимающемся металлообработкой, за последние 2 года средняя зарплата упала на 40%. А производительность выросла на 20%. В целом, с экономикой у компании неплохо. Заказчики — в сфере, связанной с российской оборонной промышленностью.

Насколько я знаю, такие вещи наблюдаются и в легкой промышленности, и в целом во многих частных бизнесах, где есть доля экспорта и где есть значительная доля местного труда. Он не только стал дешевле, но и доступнее, потому что на рынке появился ряд специалистов, которых раньше не было.

2. Пример выше показывает, что точки роста возможны на предприятиях, ориентированных на контрциклические секторы в России: «оборонка» (она финансируется за счет бюджета), сельское хозяйство (в сферу вкладывает крупный российский бизнес, заполняя вакуум, возникший в связи с санкциями).

3. Производство «худших товаров» (с отрицательной эластичностью по доходу) в потребительском сегменте. Это те товары, спрос на которые растет по мере падения доходов.

В качестве примеров можно привести магазины одежды секонд-хенд. Когда есть деньги, люди не ходят в эти магазины. Когда денег нет, оказывается, что за этими товарами стоят очереди. Это абстрактный пример. Те, кто работают в потребительском секторе, могут найти для себя конкретные примеры. Я думаю, на этих направлениях (товары, спрос на которые растет по мере падения доходов) нужно концентрироваться — потому что быстрого «отскока» не произойдет.

Кто выиграет в кризис? В кризис выигрывает тот, кто имеет свободный кэш. Важно осознать, что кризис, в котором мы находимся, не V-образный. Т.е. это не быстрое падение и не быстрый отскок. Нынешний кризис — L-образный. Если представить его на графике, это быстрое падение — а потом какая-то более-менее продолжительная горизонтальная часть графика. Которая может быть с небольшим положительным или отрицательным уклоном. «Пересидеть» такой кризис не получится.

Антикризисная тактика, на мой взгляд, может состоять из нескольких этапов:

• Максимально быстрое снижение расходов, восстановление баланса доходов и расходов.
• Покупка недооцененных кэш-генерирующих активов. Ключевое слово здесь: не «недооцененный», а «кэш-генерирующий». Если актив начинает сразу приносить деньги и не тянуть карман — это то, что можно покупать
• Своевременная реструктуризация имеющихся кредитов. То, что недооценивают бизнесы. Как инвест-консультант, я наблюдаю во многих случаях, как предприятия, у которых ухудшается финансовая ситуация, продолжают исправно обслуживать свои банковские кредиты.

Они пытаются ежемесячно платить проценты, возвращать кредит. Но при этом говорят, что ситуация у них все хуже, и скоро они не смогут платить. А банк это не понимает. Почему не понимает? Потому что он видит: кредиты обслуживаются, платежи каждый месяц приходят. И на взгляд банка, все хорошо. И когда дело доходит до того, что все совсем стало плохо — бизнесмен приходит в банк с ключами от завода. Но тогда уже поздно заниматься реструктуризацией долга.

Поэтому: пишите панические письма, рассказывайте банкам о проблемах. И тогда вас начнут «слышать». Банки, по-крайней мере, частные, уже к такому пониманию приходят — и адекватно реагируют.

Каким будет курс долллара в 2017 — мнение аналитика Альпари Вадима Иосуба

Безусловно, это зависит не только от белорусской экономики. Ответ на вопрос, каким будет курс доллара, евро, российского рубля, невозможно искать в отрыве от того, что будет с американской, европейской и российской экономиками.

Вот что мы наблюдали в 2016:

• В начале года произошел обвал на фондовых рынках, упала цена на нефть, в США были проблемы с инфляцией — никак не удавалось поднять ее уровень до желаемых показателей
• В течение всего года ставка ФРС не поднималась
• Сейчас на последнем заседании ФРС, которое завершится 14 декабря, вероятность роста ставки близка к 100%. Скорее всего, это уже учитывается рынком

Интрига заключается в том, сколько раз ФРС повысит ставки в 2017 — и соответвенно, насколько интенсивно будет расти доллар в следующем году.

Интересно также, что сегодня пара EUR/USD находятся на том же уровне, что и на прошлой конференции Capital Day в 2015. И я прогнозирую дальнейшее снижение, вполне вероятно — до 1 евро за доллар.

Собственно, эту цифру я буду использовать в своих прогнозах для курса белорусского рубля. В ближайшие годы нельзя исключать, что снижение евро по отношению к доллару продолжится. Это соотношение определяется разнонаправленной кредитно-денежной политикой ФРС и Европейского центрального банка.

Каким может быть курс белорусского рубля по отношению к доллару в 2017.

Прогноз 1. Базовый. Он заключается в том, что:

• Инфляцию в следующем году удастся выдержать в рамках запланированных 9%
• Стоимость валютной корзины вырастет на те же 9%
• И при этом соотношения в кросс-курсах между валютами EUR/USD и USD/RUB сохранятся на прежнем уровне

Вот какой курс покупки доллара, евро и 100 российских рублей может получиться:

• USD (начало 2017 — конец 2017): 2 — 2,2
• EUR (начало 2017 — конец 2017): 2,15 — 2,35
• 100 RUB (начало 2017 — конец 2017): 3,1 — 3,35

Прогноз 2. Моделирование. Маловероятно, что соотношение в кросс-курсах между долларом, евро и российским рублем сохранится на одинаковом уровне в течение 2017. Даже при том, что валютная корзина под конец года изменится на прогнозируемые 9%.

Поэтому сделаем предположение, что кросс-курсы этих валют могут оказаться в плавающем диапазоне в районе 10%. При том, что стоимость валют из валютной корзины изменится на +9%:

• Изменение EUR/USD: 0,97 — 1,18 (+/-10%)
• Изменение USD/RUB: 58 — 71 (+/-10%)

При заданных допущениях и одном и том же ослаблении белорусского рубля к валютной корзине, диапазон курсов на конец 2017 года может составить:

• USD 2,03 — 2,33
• EUR 2,05 — 2,64
• 100 RUB: 3,15 — 3,64

Прогноз 3. Субъективный. Можно предположить, что соотношение EUR/USD на конец года будут в паритете (равно единице, о чем я говорил выше). В этом случае, при том же самом росте валютной корзины, пропорционально инфляции, курс белорусского рубля по отношению к доллару может составить вот эти показатели:

• EUR/USD — 1
• USD/RUB — 67
• EUR/RUB — 67

Курс белорусского рубля на конец 2017 (прогноз):

• USD — 2,25
• EUR — 2,25
• 100 RUB — 3,37

Информационно-аналитическое агентство «Бизнес-новости» проанализировало основные индикаторы-предвестники валютного кризиса и оценило вероятность его возникновения до конца 2017 года.

Для оценки вероятности возникновения валютного кризиса использовался сигнальный метод, который предполагает осуществление мониторинга заданного набора показателей, динамика которых в предкризисные периоды значительно отличается.

На первом этапе анализа необходимо определить периоды, в течение которых экономика находилась в кризисном состоянии. Для решения этой задачи использовался индекс давления на валютный рынок (exchange market pressure index, EMPI), который представляет собой средневзвешенную сумму месячного темпа прироста курса национальной валюты, темпа прироста золотовалютных резервов с обратным знаком и уровня процентной ставки. При расчетах в качестве процентной ставки использовалась средняя ставка по кредитам в национальной валюте на срок до 1 года для юридических лиц.

Эпизодами напряженности, когда экономика Беларуси находилась в кризисном состоянии, рассматривались такие периоды, когда индекс EMPI достигал свое среднее значение и превышал его на два с половиной стандартных отклонения. В течение 2003-2017 гг. это случилось несколько раз: в январе 2009 года, мае и октябре 2011 года, а также в январе 2015 года. При этом в 2011 году с середины марта по октябрь фиксировалась множественность обменных курсов, что само по себе является признаком значительной напряженности на валютном рынке. Поэтому в качестве эпизодов напряженности рассматривались январь 2009 года, весь период с апреля по октябрь 2011 года и январь 2015 года.

В научной среде для выявления эпизодов валютной напряженности был разработан набор потенциальных индикаторов-предвестников, динамика которых может свидетельствовать о предстоящем росте напряженности на валютном рынке. Данные индикаторы условно разделяются на четыре группы: показатели текущего счета, показатели финансового счета, показатели реального и финансового секторов экономики.

В теории предполагается, что индикаторы-предвестники начинают подавать сигналы о приближении валютного кризиса заранее, т.е. в течение сигнального окна. Как правило, длина сигнального окна задается в 2-3 квартала, чтобы у правительства и Центрального банка было достаточно времени для идентификации кризисной ситуации и принятия мер по ослаблению негативных последствий. Поэтому при оценке вероятности наступления валютного кризиса для Беларуси длина сигнального окна была задана в 9 месяцев.

Для разных стран индикаторы-предвестники могут работать с различной степенью эффективности. Поэтому в соответствии с методологией сигнального подхода для Беларуси было отобрано 6 показателей, которые демонстрировали наилучшие результаты при тестировании. В частности, этими показателями стали реальный эффективный валютный курс, импорт товаров и услуг, международные резервные активы, отношение М2 к международным резервным активам, отношение процентной ставки по кредитам к ставке по депозитам в национальной валюте и объем депозитов, скорректированный на инфляцию. Периодичность данных составляла один месяц.

Впоследствии на основе наилучших показателей для Беларуси был рассчитан сводный индекс валютной стабильности, динамика которого перед кризисами 2009, 2011 и 2015 годов в сигнальных окнах увеличивалась. Однако из-за того, что данный индекс обладает определенной неточностью, его значение перед кризисом 2011 года начало увеличиваться только накануне.

В свою очередь для кризисов 2009 и 2015 годов значительный рост в значении сводного индекса отмечался за девять месяцев до валютного кризиса.

Среди индикаторов-предвестников валютного кризиса, которые вошли в расчет сводного индекса, 3 из 6 в последние месяцы пересекли свое пороговое значение и находились в области критических значений.

Первым из них стал индекс реального эффективного курса белорусского рубля. Рассчитанное пороговое значение для данного показателя составило минус 2,9%. Реальный эффективный валютный курс находится ниже своего рассчитанного порогового значения с января 2016 года. Как правило, переоцененность реального обменного курса и слабый внешний сектор создают предпосылки для возникновения валютного кризиса.

Вторым индикатором-предвестником валютного кризиса, который находился в области критический значений, оказалось отношение ставки по кредитам к ставке по депозитам в национальной валюте. Рассчитанное пороговое значение для данного показателя составило 171,2%. Область критических значений у данного индикатора находится выше порогового уровня. Во многих случаях перед началом валютных кризисов наблюдается увеличение разрыва между ставками по кредитам и ставками по депозитам. Как правило, это объясняется экспансией внутреннего кредита. В такой ситуации растет доля плохих кредитов, и банки поднимают ставки по кредитам с целью компенсировать возможные убытки от невозвращенных займов. Ставки по депозитам также растут, но в меньшей степени.

Третьим индикатором-предвестником, подающим сигналы, стал объем депозитов, скорректированный на инфляцию. Для данного показателя рассчитанное пороговое значение равнялось 105,5%. Соответственно, область критических значений для данного показателя находится ниже порогового уровня. Таким образом, отток депозитов из банковской системы может также создавать предпосылки для возникновения валютного кризиса.

На основе агрегированного индекса валютной стабильности была рассчитана вероятность наступления валютного кризиса. Полученные результаты показывают, что вероятность его наступления до конца 2017 года составляет 53,3%. Первый выброс индекса наблюдался в январе 2016 года. При этом сохранение вероятности наступления валютного кризиса на одном уровне продолжительное время может вызывать настороженность. Также стоит отметить, что динамика индекса реального эффективного обменного курса белорусского рубля в последние месяцы улучшается и стремится к выходу из области критических значений, что впоследствии будет снижать вероятность наступления валютного кризиса. Кроме этого переход Национального банка от фиксированного режима валютного курса к плавающему в 2015 году позволил снизить уровень напряженности в экономике и предоставил регулятору больше механизмов для регулирования ситуации на валютном рынке страны.

Если оглядываться на прошедшую «десятку», кажется, что все это происходило не с нами. Словно не мы стояли в очередях за телевизорами, холодильниками и сметали с прилавков гречку, кто-то другой, несмотря на риск попасть в милицию, покупал несчастные $100 по черному курсу на сайте prokopovi.ch. Запрет на слово «кризис», исторические фразы Петра Прокоповича и самая большая в мире девальвация — все это как будто проходило в зазеркалье. Но не обольщайтесь: если Netflix вдруг захочет снять сериал про то время, каждый из нас может быть его главным героем. Onliner.by представил проект «Десятилетие», в котором вспоминает самые яркие события уходящих 10 лет.

Предисловие. «Белорусское экономическое чудо»

Десятилетию с кризисами и пертурбациями предшествовали «медовые годы». Да-да, было недолгое время, когда экономика страны росла как на дрожжах.

Начиная с 2004 года ВВП Беларуси прибавлял по 20%, а то и по 30%. Зарплаты увеличивались на 11—20%. Если в январе 2004-го средняя начисленная заработная плата составляла 299 859 рублей ($139 по тогдашнему курсу), то в декабре 2008-го получки белорусов выросли втрое и перевалили за миллион рублей ($464 в эквиваленте).

Инфляция замедлялась, а в 2006 году и вовсе достигла рекордно низких показателей в 6,6%. Уже тогда стояла цель достичь зарплаты в $500, в середине «медовых лет» озвучивали цифры в $700 и даже $1000 к 2015 году.

Курс доллара тогда был великолепно стабилен и находился в районе 2100—2180 неденоминированных рублей (сейчас это была бы 21 копейка). По своим темпам роста в те времена мы опережали Китай. Наши соседи заговорили о «белорусском экономическом чуде».

Одной из причин этого чуда были цены на нефть. В пиковые годы баррель пробивал $140. Мы зарабатывали на перетаможке черного золота, закупая его у России по внутренним ценам и продавая по мировым. Вдобавок сама Россия богатела на нефтедолларах, поэтому давала нам кредиты и растущий рынок сбыта.

«Белорусское экономическое чудо» начало шататься в конце 2008 года, когда в США лопнул ипотечный мыльный пузырь и мир охватил финансовый кризис. Наша страна попросила кредит у МВФ, на что фонд выставил требование о девальвации национальной валюты. Белорусские власти говорили, что это необязательное условие, да и не называли его сильно важным. 31 декабря стало известно: МВФ выделил кредит.

Утром 1 января 2009 года едва отошедших от шампанского и оливье нас всех огорошила новость от Нацбанка. Регулятор объявил о повышении курса доллара с 2189 рублей до 2650. Планировалось, что валютная корзина будет стабильной , а колебания не будут превышать 5%.

Это был совершенно непредсказуемый для простых белорусов шаг. Наступила новая реальность. Мы все резко потеряли 20% от своих рублевых заначек, а по уровню зарплат в долларовом эквиваленте откатились на год назад.

«Обвалить белорусский рубль на 20% нужно было еще в середине 2008 года»

Не дожидаясь нового скачка, люди бросились в круглосуточные обменники, чтобы успеть купить доллары по старому курсу. Доллары и евро искали везде, даже на форумах .

А потом белорусы побежали в магазины, чтобы спасти рублевые накопления и закупиться товарами до того, как их переоценят. В первую неделю 2009 года в стране продали в 3,4 раза больше телевизоров «Витязь» и DVD-проигрывателей, чем за весь 2007-й.

Вслед за ростом доллара подорожали импортные товары, стала копиться белорусская продукция на складах, начались проблемы у тех, кто взял валютные кредиты (тогда по ним были неплохие, более выгодные ставки), выросли цены на аренду жилья и так далее.

Очереди в обменниках и паника привели к тому, что президент Александр Лукашенко во время поздравления православных христиан с Рождеством заявил :

«Мы не должны опустить руки, как это делают в других государствах, ссылаясь на кризис. Кризиса в стране нет».

Спустя пару дней президент объяснил разовую девальвацию кризисом в России и требованием МВФ, выделившим стране кредит.

«Скажу откровенно: девальвация национальной валюты на 20% произошла по двум причинам. Во-первых, Россия — наш крупный торговый партнер, и наши экспортеры при сильном белорусском рубле начали нести большие потери при торговле на ее рынках. Поэтому нам пришлось пойти на этот шаг. И лучше было произвести девальвацию одномоментно», — сказал он.

«Во-вторых, Международный валютный фонд предложил Беларуси хороший кредит, даже лучше, чем дала Россия. Но было два требования: не повышать заработную плату, не раздавать белорусские рубли, потому что народ пойдет менять их на доллары в обменниках (хотя мы не совсем согласились, но нашли компромисс), и второе — чтобы мы на 20% разово девальвировали рубль. Это было требование МВФ.

И почти за $3 млрд, которые они нам предложили, на это надо было идти. Тем более что девальвацию нам надо было и так осуществлять в силу нашей экспортоориентированной экономики».

Президент также заявил , что «обвалить белорусский рубль на 20% нужно было еще в середине 2008 года», но «это была моя железная позиция: удержать в 2008 году соответствующий коридор. И мы удержали его».

Позже ходили слухи о переходе на российский рубль, печати новых денег и деноминации. В сети даже стали появляться фотографии якобы новых образцов.

Как мы узнали уже потом, слухи о деноминации были не совсем слухами. Нынешние банкноты и монеты на тот момент уже были готовы и вот-вот должны были выйти в обращение. И если бы не кризис, то их бы ввели.

2011 год. «Пока я являюсь председателем правления Нацбанка, никакой разовой одномоментной девальвации никогда не будет»

Сейчас уже сложно представить, что в 2010 году доллар можно было купить за 3000 старых рублей, или 30 копеек на нынешние деньги — почти в 7 раз дешевле! Сейчас это кажется невероятным, а на тот момент цифры выглядели пугающе.

Столько долларов мы бы могли купить сейчас по курсу 2010 года

Петр Петрович, возглавлявший тогда Нацбанк на протяжении уже 12 лет, уверенно заявлял: девальвация 2009 года — это вынужденная мера. Никакой необходимости дальше девальвировать белорусский рубль нет. Ох, зря мы ему верили.

Слухи о грядущем резком одномоментном повышении курса доллара начали витать в конце февраля 2011 года. Они не были беспочвенными: критический госдолг, включение печатного станка и совет от МВФ ужесточить монетарную политику. Из уст в уста белорусы передавали различные даты обвала: 9, 14 и 16 марта. Начались проблемы с покупкой валюты. В обменниках пропали доллары, евро, а потом и российские рубли. На форуме Onliner появились ветки с обсуждениями, где бы разжиться хоть какой-нибудь валютой, кроме «зайчика».

17 марта глава Нацбанка Петр Прокопович пожаловался президенту на скупающих валюту белорусов и призвал не верить в провокации. Как раз тогда Петр Петрович сказал свою знаменитую фразу: «Пока я являюсь председателем правления Нацбанка, никакой разовой одномоментной девальвации никогда не будет».

«У нас достаточно опыта, который мы накопили за 15 лет, и этот опыт говорит о том, что это плохое решение для белорусов. Раз плохое решение, мы его выполнять не будем», — говорил он и уверенно заявлял, что обвала не то что на 20—30%, но даже на 5% не будет.

Ровно через пять дней регулятор приостановил продажу валюты банкам, чтобы те продавали ее населению через обменники.

Ажиотаж усилился: люди стояли в очередях у обменников, вели учет очереди, устанавливали правила вроде «больше $200 в одни руки не брать» и чуть не дрались за вожделенную «сотку» за 3155 старых рублей.

Как птица Феникс из пепла, из девяностых возродились валютчики. Они начали стоять возле обменников, куда приходили за долларами и евро горемычные белорусы. Народ начал менять доллары по-черному, несмотря на грозивший штраф до 100 базовых.

Не зря мы стали IT-страной. Как раз в это время появился символ кризиса в Беларуси — сайт prokopovi.ch , названный в честь тогдашнего главы Нацбанка. На сайте можно было оставлять заявки на покупку и продажу. Черный курс, естественно, был выше официального в 3155 рублей. Сначала разница была не очень большой — 3500—3900.

Не кризис, а «определенные трудности временного характера»

23 мая, вопреки всем обещаниям Прокоповича, Нацбанк объявил о разовой девальвации. Курс доллара за один день вырос с 3155 рублей до 4930. Белорусские вкладчики за один день потеряли более $1,35 млрд.

Правда, даже по новому курсу купить валюту в обменнике было нельзя. На черном рынке доллар пополз вверх — курс доходил до 6000—7000 рублей, а за границей — и вовсе до 6500—9000. Снять деньги за рубежом или расплатиться карточкой стало невозможно, появились проблемы с выдачей валютных депозитов. Предприятия уходили на сокращенный рабочий день, бизнес терпел баснословные убытки. Началась паника.

Чтобы сохранить накопленное, белорусы стали скупать технику и другие крупные товары в магазинах по старым ценам. Затем бросились за продуктами: сахаром, подсолнечным маслом, гречкой. Дошло до того, что продукты скупали и вывозили за границу, чтобы перепродать. Тогда власти ввели «экспортные» пошлины на вывоз товаров.

Огромные очереди, толпы народу возле торговых центров — такое страна видела только в девяностые. И было отчего переживать: частники переписывали цены каждый день по несколько раз. Практически все закладывали космические курсы доллара для страховки. 9000, 10 000 — казалось, это не остановить.

Особенно сильно выросло в цене топливо — практически на 40%. В июне белорусские автомобилисты устроили акцию «Стоп-бензин» , которая закончилась тем, что рост цен затормозился.

Президент высказал уверенность, что ситуация с валютой решится в ближайшие пару недель. Но проблемы продолжались до сентября. Всем было понятно, что страна попала в кризис. Правда, официальные лица избегали этого слова. Рекомендовалось пользоваться словосочетанием «определенные трудности временного характера». На эту тему, кстати, появилось огромное количество шуток.

«Курс математически выверен и оправдан экономически»

Между тем на смену Петру Прокоповичу, который слег в больницу, пришла Надежда Ермакова. Она призналась: проблемы есть, большая инфляция неизбежна — она составит 120%. При этом Надежда Андреевна искренне удивлялась , зачем белорусам доллар.

«Ну вот у меня его нет, и я не иду в обменник, он мне просто не нужен, — говорила она. — У меня и в девяностые его не было, и сегодня нет. Да, обувь завозится импортная, да, она станет чуть дороже. Ну, ничего страшного: сносим вместо двух туфель одни».

Постепенно официальный курс доллара достиг 5000 рублей. Он был ниже курса черного рынка на 50—70%. Тогда заместитель председателя правления Нацбанка Тарас Надольный заявил, что официальный курс «математически выверен и оправдан экономически».

Фраза ушла в народ и трансформировалась в «мацемацічэскі выверэнный».

В середине сентября на Белорусской валютно-фондовой бирже впервые прошли дополнительные торги по доллару, чтобы определить его реальный рыночный курс (официальный на тот момент составлял 5700 рублей). Биржевые торги закончились на отметке в 8600, что было в полтора раза выше «математически выверенного».

С 21 ноября на бирже стали проводиться единые торги. Доллар для всех стал стоить 8680 рублей. В ноябре средняя зарплата в долларовом эквиваленте составила $280. По итогам года она вышла на уровень $380. Меньше этой суммы белорусы получали только в 2016-м.

Всемирный банк тогда назвал ту белорусскую девальвацию самой масштабной в мире за последние 20 лет. К слову, в тот же год с ноября белорусов обязали покупать валюту по паспорту. Отменили этот закон не так давно — 1 июня 2017 года.

2014 год. «Самолеты с валютой уже на подлете»

В октябре 2014 года глава Нацбанка Надежда Ермакова заявила, что обменный курс, заложенный в бюджет, составит 10 800 — 10 900 рублей, но может быть и иначе.

Ермакова отмечала , что значимое влияние на ценовую конкурентоспособность белорусских товаров может оказать лишь значительная девальвация курса российского рубля к иностранным валютам. Как в воду глядела.

15 декабря 2014 года Россия переживала «черный понедельник» — одномоментный обвал российского рубля. На следующий день был «черный вторник» — еще большее падение соседней валюты. За эти дни доллар вырос с 58 российских рублей до 80.

18 декабря президент Беларуси заявил, что страна не будет «бежать за Россией и девальвировать национальный рубль».

«Вопрос о девальвации — не ко мне. Но если вы мне верите, то ее не будет», — сказал он.

А буквально через пару часов Национальный банк заявил о введении 30-процентного сбора на покупку валюты с 20 декабря. По сути, это была девальвация.

На тот момент курс доллара был на уровне 10 900 рублей, а при покупке в обменниках он вырастал до 14 170. Белорусы, помня прошлый кризис, бросились в обменники. Долларов и евро снова стало не хватать. Народ опять отправился в магазины: телевизоры, холодильники, микроволновки — как и в 2011-м, люди скупали все.

В этот же день первый заместитель главы Нацбанка Тарас Надольный заявил, что регулятор решает вопрос с нехваткой валюты.

«Многие жалуются, что в обменниках не хватает валюты. Сейчас мы эти вопросы решаем, она заказана в иностранных банках, ее станет больше, — сказал Надольный. — Самолеты с валютой уже на подлете».

Эта фраза Надольного снова ушла в народ. Похоже, тогда родился второй главный мем года.

В декабре 2014-го официальный курс составил 11 900 рублей, а фактический достиг 15 470. На черном рынке курс был ниже, поэтому валютчики снова вернулись, как и сайт имени Петра Прокоповича.

2015—2016 годы. «Никакого кризиса нет, кризис у нас в голове!»

Валютный ажиотаж продлился и в 2015 году. Пресловутые самолеты от Надольного прибыли только после Нового года. Сбор отменили 9 января, но курс не упал. За два дня торгов после отмены курс сразу же подскочил до 14 060 рублей. Потом у доллара была аритмия: через неделю он стоил 14 900 рублей, а затем перевалил за 15 000. До августа американская валюта колебалась на этом уровне. А потом рубль стало снова лихорадить.

24—25 августа доллар перевалил за отметку в 17 000 рублей и до конца года уже только рос. При этом цены снова поползли вверх, предприятия вышли на четырехдневку и массово не продлевали контракты с ненужными работниками.

В ноябре этого же 2015 года как гром среди ясного неба появилась новость о деноминации (третьей в истории страны) и введении новых денег с июня 2016-го. Но главное — появление в стране монет.

Люди перепутали деноминацию и девальвацию, на всякий случай сгоняли в обменники. Новый год мы встречали с американской валютой в 18 569 рублей. За шесть лет курс доллара вырос ровно в шесть раз.

Но и в 2016 году доллар все никак не останавливался. В феврале он перевалил за 22 000 рублей. Очереди в обменниках появились снова. Правда, небольшие: денег у людей стало значительно меньше.

В этот год Лукашенко произнес еще одну из крылатых фраз, которая очень быстро ушла в народ.

«При этом хочу подчеркнуть: всякие разговоры, извините меня, превратившиеся в болтовню, по поводу некоего кризиса неприемлемы! Никакого кризиса нет, кризис у нас в голове! Изменились условия, по отдельным направлениям изменились существенно. Ну и что? Это что, впервые в нашей истории?!» — сказал он.

«И не только в нашей. Мы знаем, как работать в этих условиях, как на них реагировать. И мне ваши реформы совсем не нужны, те, которые вы предлагаете! Мы должны создать нормальную жизнь для людей, функционирования государства и нашего общества — вот что нужно. А то вместо хлеба хотите людям дать некую реформу!»

Так на свет родился текст, который позже талантливые белорусы положили на музыку.

Но тем не менее экономическое положение в стране ухудшилось: нарастал внутренний долг, предприятия теряли прибыль, сокращали людей, впервые даже зарегистрированная безработица выросла почти вдвое. Этот кризис отличался от двух предыдущих тем, что больше пострадали бедные белорусы.

Послесловие. Дежавю

Три последних года этого десятилетия мы вынуждены сражаться с последствиями всех кризисов, которые перенесли. Новой команде Нацбанка во главе с Павлом Каллауром удалось окончательно отпустить доллар в свободное плавание. За это время ставка рефинансирования уменьшилась с 17% до исторического минимума в 9%, подешевели кредиты, инфляция снова стала однозначной и тоже упала до исторического минимума, а печатный станок решили больше не включать.

Экономика ожила, зарплаты потихоньку увеличиваются. Кажется, можно немного выдохнуть и расслабиться. Однако в последнее время экономисты снова предрекают мировой финансовый кризис. Мол, экономика не может бесконечно расти, как делала это последние 10 лет. У белорусов от этих прогнозов наступает стойкое дежавю.

— Если сравнивать ситуацию в белорусской экономике 2009-го с нынешним годом, то безусловным достижением стали окончательный выход на плавающий курс после 2015 года, а также стремление к макроэкономической стабилизации, — считает старший аналитик «Альпари» Вадим Иосуб. — Иными словами, такие сильные девальвации, которые происходили у нас в 2011 году или даже в конце 2014-го, невозможны в принципе. Не в том смысле, что девальвация невозможна совсем, а в том смысле, что невозможна сильная девальвация в короткие сроки.

Основная причина такой сильной девальвации была в том, что белорусские власти искусственно занижали курс валют и искусственно сдерживали его, насколько могли, тратя на это золотовалютные резервы. А когда не было сил и резервов удерживать, курс приотпускали — и он выстреливал, как сжатая пружина.

Сейчас курс никто не сдерживает. Поэтому, когда возникают какие-то причины белорусскому рублю укрепляться, он укрепляется, если есть причины дешеветь, он дешевеет. Мы наблюдаем это последние три недели на валютном рынке.

Среди позитивных изменений эксперт называет сокращение эмиссии денег и выключение печатного станка, а также уменьшение помощи госпредприятиям, послабления для бизнеса и другие вещи.

— У нас не изменилось отношение к реформам на самом высоком политическом уровне, не изменилось доминирование госсобственности в экономике, разные права и разные возможности для частных и государственных предприятий, — говорит аналитик. — Отдельные моменты за эти 10 лет у нас даже ухудшились: увеличился государственный внешний долг, выросли «плохие» долги, накопленные госпредприятиями, и так далее.

Остались нерешенными самые кардинальные задачи. Нужно всерьез делать что-то с неэффективной госэкономикой, но пока никаких решительных мер не принимается. Неэффективные госпредприятия, включая промышленные и сельскохозяйственные, а также государственная помощь, которая оказывается им в самом разном виде, — все это ложится бременем на нашу и без того не сильную экономику.

В будущем году правительство намерено существенно ускорить темпы роста экономики, власти планируют продолжать повышать доходы населения. А насколько все эти планы осуществимы с учетом результатов работы белорусской экономики в уходящем году?

Чем он порадовал и с чем связаны главные разочарования? Эксперты БелаПАН подвели экономические итоги 2017-го.

Ирина Точицкая , научный директор Исследовательского центра ИПМ:

Положительные итоги 2017 года, на мой взгляд, связаны с деятельностью Нацбанка, которому благодаря жесткой денежно-кредитной политике удалось снизить инфляцию до исторического минимума.

С положительной точки зрения, наверное, можно также охарактеризовать принятый декрет . Развитие малого и среднего бизнеса имеет большое значение для страны. Очень важно, чтобы частный сектор мог абсорбировать трудовые ресурсы, которые будут высвобождаться с госпредприятий.

Положительный итог года и в том, что мы вышли из рецессии. При этом вызывает опасения, что одним из факторов экономического роста становится потребление домашних хозяйств, то есть внутренний спрос. Планы по увеличению зарплат - благородная задача, однако директивное ее решение может разбалансировать систему. Стабильность, которую удалось обеспечить Нацбанку, все еще достаточно хрупкая.

Также угрозой для стабильности выступает бурный в 2017 году. Несомненно, этот тренд будет приводить к росту потребительского импорта. Все это беспокоит, поскольку такое развитие событий чревато ослаблением обменного курса и несет риски ускорения инфляции.

Александр Швец , председатель Белорусской научно-промышленной ассоциации:

Оглядываясь на экономические итоги 2017 года, складывается двоякое впечатление.

С одной стороны, госорганы плотно поработали с бизнес-сообществом, и на выходе мы увидели пакет либеральных документов по поддержке предпринимательства.

В принятых документа прописаны простые процедуры, которые открывают возможности для самозанятости населения и ведения микробизнеса. Мы также получили упрощение технического регулирования предпринимательской деятельности - отменены многочисленные санитарные, пожарные требования.

С другой стороны, не все экономические итоги радуют. Если говорить правде в глаза, восстановление белорусской экономики в уходящем году обусловлено во многом благоприятной внешней конъюнктурой. При этом внутренних структурных изменений, которые бы позволили повысить потенциал национальной экономики, мы практически не увидели.

Вопрос «утилизации» неэффективных предприятий, которые поглощают ресурсы и никогда не станут прибыльными, не решается. Заметных шагов в сторону повышения эффективности корпоративного управления госсектора пока также не сделано.

Еще одна давняя нерешенная проблема - неравные условия конкуренции для частных и государственных компаний. Это очень наглядно видно на примере страхового сектора, где госкомпании имеют очевидные преференции.

Если говорить о пищевой промышленности, доходит до того, что молоко между молочными комбинатами де-факто распределяет начальник управления сельского хозяйства облисполкома. Разве в таких условиях может быть равный доступ предприятий разных форм собственности к сырьевым ресурсам?

К сожалению, деловое сообщество не увидело положительных изменений по этим вопросам в уходящем году и надеется, что они все-таки произойдут в 2018-м.

Катерина Борнукова , академический директор Белорусского экономического исследовательско-образовательного центра (BEROC):

Бесспорные положительные итоги года - восстановление экономики и сохранение финансовой стабильности. Позитив состоит также в том, что были приняты либеральные документы по поддержке малого и среднего бизнеса.

При этом следует понимать, что значимый макроэкономический эффект либеральные документы будут иметь только в том случае, если они приведут к притоку прямых иностранных инвестиций.

Одновременно с этим настораживают попытки административного , стремление их повысить, во что бы то ни стало.

Главный провал с точки зрения экономических итогов года - отсутствие решений, которые должны быть приняты. В частности, в 2017 году не было сделано ни одного серьезного шага в направлении реформирования сектора госпредприятий. Мы не увидели никаких результатов не только по вопросу приватизации, но и по теме реформирования системы корпоративного управления госсектором.

Реформы не представляются властям срочной задачей, и это наводит на мысль, что и в будущем году никаких серьезных изменений в направлении реформирования госсектора мы не увидим. Такой подход чреват тем, что медленные темпы экономического роста станут хроническими для страны.

Белорусам в этих условиях остается пожелать в новом году стремится быть конкурентоспособными на рынке труда и рассчитывать в первую очередь на себя, а не на государство.

Кирилл Гайдук , страновой экономист Всемирного банка по Беларуси:

Ключевые положительные итоги уходящего года известны - снижение инфляции до минимальных значений, выход из рецессии и восстановление экономического роста. При этом существуют опасения, что он будет медленным.

Ключевые события уходящего года в экономической сфере - либеральные указы и декреты по развитию предпринимательства, а также переговоры Беларуси с МВФ, которые не привели к подписанию кредитной программы. Объявленная пауза в переговорах с МВФ точно не порадовала. Программа с валютным фондом, если бы ее удалось заключить, могла придать импульс долгосрочным положительным изменениям в белорусской экономике.

Тем не менее, хотелось бы, чтобы несмотря на отсутствие договоренностей с валютным фондом, решались задачи, заложенные в пятилетней программе социально-экономического развития Беларуси. Речь там идет о повышении эффективности управления госпредприятиями, снижении размеров перекрестного субсидирования и развитии частного сектора.

Жанна Тарасевич, директор и сопредседатель Бизнес союза предпринимателей и нанимателей им. Кунявского:

Самым важным результатом уходящего года, на наш взгляд, является принятый декрет № 7 о развитии предпринимательства - он дает надежду, что в 2018-м начнется процесс реформ, которые пойдут на пользу частному сектору.

В частности, мы надеемся, что в связи с принятым декретом размер штрафных санкций, которые применяются сегодня по отношению к предпринимателям, будет снижен. Количество проверок также должно сократиться, и это поможет бизнесу спокойнее работать и планировать свою деятельность.

Что разочаровало? В Беларуси две трети субъектов хозяйствования работают убыточно, с нулевой или низкой (до 5%) рентабельностью. Такие финансовые результаты не позволяют развиваться ни предприятиям, ни в целом экономике. Поэтому мы надеялись, что в 2017 году будут приняты меры по снижению фискальной нагрузки на предприятия. К сожалению, этого не произошло.

Фискальная политика должна способствовать экономическому росту, поэтому весной 2018 году по этой теме мы организуем международную конференцию с участием экспертов МВФ и Всемирного банка. Надеемся, наши предложения в этой части будут поддержаны на государственном уровне.

Даниэль Крутцинна , управляющий партнер международной консалтинговой компании Civitta по СНГ:

Главные экономические успехи года для всех очевидны - выход из рецессии, снижение инфляции, стабильность обменного курса. Мы также увидели некоторое снижение доли проблемных долгов в банковском секторе - все перечисленное моменты можно отнести к положительным результатам года.

Главное личное разочарование года касается управления активами. В Беларуси на государственном уровне сохраняется вера в то, что нынешняя система управления госсектором является эффективной, и государство может управлять собственностью также эффективно, как и частник.

Конечно, если мы говорим о промышленных гигантах Беларуси, сложно сказать, в какой мере им может помочь сейчас приватизация - там ситуация не всегда однозначная. Однако, что касается средних госпредприятий, то многие из них дивиденды государству не приносят, и их приватизация в большинстве случаев оправдана.

Менять в лучшую сторону ситуацию в госсекторе, и в целом в экономике, можно двумя путями. Первый - приватизация, второй - повышение эффективности корпоративного управления. Для реализации второго пути необходимо менять мотивацию. Эффективные управляющие, топ-менеджеры, которые смогут повысить прибыльность госпредприятий, должны достойно зарабатывать. Никто не будет спасать страну за копейки.

Еще одно разочарование года - несостоявшаяся программа с МВФ. Валютный фонд мог бы помочь Беларуси провести реформы и повысить эффективность реального сектора. Другие кредиторы, у которых Беларусь продолжает заимствовать деньги, не обладают такими компетенциями.

Валерий Полховский , старший аналитик форекс-брокера Forex Club:

В 2017 году понятие «кризис» стало уходить из словесного оборота людей, и это, безусловно, признак улучшения экономической ситуации в стране.

Подросшие цены на нефть, восстановление российской экономики позволили Беларуси выйти из рецессии в уходящем году.

Хочется надеяться, что , который планируется принять до конца 2017 года, позволит сформировать новые точки роста для национальной экономики.

В то же время отрицательный итог уходящего года - слишком медленное движение страны по пути структурных реформ, хотелось бы видеть ускорение в этом направлении. Страна вышла из рецессии в 2017 году, но качественно новых источников экономического роста пока не появилось.

Лев Марголин, экономист:

– Значительных отличий в экономике страны по сравнению с этим годом не будет. Спад будет продолжаться. Возможно, меньше, чем в этом году, но роста не будет. Насколько значительным будет этот спад, зависит от итогов переговоров с Россией по нефти и газу.

Что касается курса белорусского рубля к доллару, то, если Нацбанк будет продолжать жесткую монетарную политику, движение доллара в следующем году будет в пределах 10% – максимум 20%. Если же скукоживающаяся экономика заставит сделать массовые денежные вливания в виде кредитов, то рост курса может быть и 50%, и даже 100%. Все в руках власти.

Зарплаты людей будут продолжать падать. Чтобы переломить эту тенденцию, стране нужны инвестиции, прежде всего иностранные. Но их не предвидится. Второй способ повышения зарплат – массированное сокращение рабочих мест. Но на это власть, скорее всего, не отважится.

Безработица, безусловно, вырастет. На предприятиях будут снижаться объемы производства, спрос на их продукцию продолжит падать, и они будут стараться избавиться от ненужного балласта в виде рабочей силы.

Антон Болточко, экономист:

– Следующий год – это год, в котором нужно будет принимать важные экономические и политические решения. Без них в очередной раз переждать или пересидеть сложившуюся в экономике ситуацию не получится.

Если же мы все-таки примем инерционный сценарий, при котором экономическая политика остается на том же уровне, в той же форме, что и сейчас, то нас ждет очередной год рецессии, падения ВВП. Экономическую картину можно будет назвать небрежневским современным белорусским экономическим застоем.

Снижение доходов населения продолжится, безработица, как регистрируемая, так и нерегистрируемая, увеличится в связи со сложным финансовым положением предприятий. В инфляцию в 9%, о которой говорят власти, я не верю. Она будет выше, и ее уровень повлияет на курс белорусского рубля к доллару.

В этом году он поддерживался за счет сдачи валюты населением. В следующем, к сожалению, средств у белорусов станет меньше, в итоге мы увидим ослабление национальной валюты. Обвальной девальвации не будет, и, скорее всего, белорусский рубль подешевеет на уровень инфляции с небольшими отклонениями.

Ярослав Романчук, экономист:

– Следующий год будет сложнее, чем этот. Рецессия в экономике не закончится. Насколько она упадет в 2017 – на 1% или на 4%, будет зависеть от того, сколько условных черных лебедей прилетит в Беларусь. Парочку, без сомнения, мы получим со стороны России в виде поставок нефти, газа, цен на калийные удобрения и условий торговли на российском рынке. Экспорт упадет, инвестиций ждать неоткуда.

Продолжится падение и на рынке недвижимости.

На госпредприятиях будут активно сокращать работников, и безработица в стране де-факто вырастет до 500 тысяч человек. Если предприятие будет работать хорошо, зарплата оставшихся его работников составит 250–400 долларов при очень хорошем сценарии. Если же предприятие попадет под реструктуризацию, 150–200 долларов покажется счастьем.

Нацбанк, скорее всего, не сможет продолжать жесткую монетарную политику, как в этом году, и инфляция будет больше 10%. Доллар будет стоить три белорусских рубля, а при пессимистичном сценарии даже больше.