Углеводород как основа международного сотрудничества российской федерации. Международное экологическое сотрудничество в арктике

20.11.2023

В настоящее время наметилась тенденция активного участия предприятий Топливно-энергетического комплекса РФ в реализации крупных международных проектов и программ, связанных, в частности, с освоением углеводородных природных запасов на Дальнем Востоке РФ и с расширением поставок данных энергоносителей в страны Северо-Восточной Азии. Об это свидетельствует и тот факт, что Минпромэнерго России утвердило Программу создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи и транспортировки газа и газоснабжения с учетом возможного экспорта на рынки Китая и других стран АТР (так называемую Восточную газовую программу). Такой подход обусловлен рядом объективных причин. Большинство из них имеют экономический и географический характер и очень подробно рассматриваются и анализируются в современной литературе.1 Вместе с тем не стоит забывать, что к углеводородным природным ресурсам давно относятся не как к энергии, а смотрят на них с политической точки зрения (экономическая безопасность, внешняя политика). Это помогает понять, почему ЕС за последние полтора года стал активнее поддерживать проекты по строительству трубопроводов, основная часть которых придется на Южную Европу. Все они призваны обеспечить диверсификацию российских каналов поставок – новые маршруты будут либо огибать ненадежных соседей России, через которых проходит транзит углеводородов в ЕС, либо не будут связаны с энергетическим полем РФ вообще. Особенно остро эта проблема обострилась в январе 2009 г. в рамках российско-украинского транзитного конфликта, в связи с чем регионам Дальневосточного федерального округа суждено стать новыми крупными центрами добычи углеводородов, обеспечивающими как внутренние потребности России, так и внешние экспортные поставки на рынки стран Северо-Восточной Азии, которые будут расти с каждым годом.2 Такое будущее диктует логика и время. Все вышеизложенное подготавливает идеальный плацдарм для создания в рамках региона Северо-Восточной Азии международной организации нового типа, занимающейся вопросами и проблемами, возникающими в процессе освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов, разработкой соответствующих международных соглашений. Вышеизложенные факты ориентируют сообщество стран Северо-Восточной Азии, включая РФ, на колоссальное увеличение трансграничных операций, которые потребуют тщательного и слаженного правового регулирования. В настоящее время отсутствуют детально проработанные многосторонние соглашения, регулирующие отношения в области освоения и эксплуатации углеводородов, а существующий Договор к Энергетической Хартии обладает рядом пробелов, не позволяющих многим государствам ратифицировать его. Таким образом, анализ указанных проблем и поиск путей их решения является крайне актуальным и в дальнейшем будет способствовать развитию сотрудничества между Россией и странами Северо-Восточной Азии в области освоения и эксплуатации углеводородов на современных рыночных условиях в международном сообществе. Вместе с тем, невозможно осуществить объективный анализ вышеупомянутых проблем и поиск путей их решения без учета соответствующих политико-правовых и социальных предпосылок, исторического опыта интеграционного сотрудничества России и стран данного региона. Настоящая
статья посвящена рассмотрению этих аспектов. В 2006 г., когда кресло председателя «Большой восьмерки» заняла Россия, заявившая в качестве основной темы Санкт-Петербургского саммита проблему энергетической безопасности, это породило многочисленнее споры о целесообразности и последствиях такого выбора. В настоящее время термин «энергетическая безопасность» стал синонимом понятий «нефтяная безопасность» и «безопасность поставок», под последним из которых понимают устойчивые и надежные поставки нефти и газа по разумной цене. Спустя три года можно смело сказать, что данная тематика являлась и по сей день является как никогда актуальной, особенно в свете последних российско-украинских отношений по вопросу транзита газа в европейские страны. По этой причине не только геоэкономические предпосылки, но и, безусловно, политико-правовые аспекты играют весьма существенную роль в процессе региональной интеграции в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов, и регион Северо-Восточной Азии (далее – СВА) в этом плане не является исключением. Во-первых, одним из основополагающих политических аспектов сотрудничества России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов является постоянная политическая не- стабильность в соответствующих соседних регионах, от которых зависит «энергетическая безопасность» («безопасность поставок») России и стран СВА. Как следствие, возникает необходимость диверсификации углеводородных поставок с целью уменьшения так называемой «энергозависимости» от указанных регионов и усиления «энергетической безопасности», которая как раз может быть осуществима совместными силами в рамках целенаправленного международного сотрудничества в обозначенном регионе. Для России при участившихся конфликтах с соседями на западе (Украина), связанных с трансграничной транспортировкой углеводородов, весьма своевременна корректировка излишнего евроцентризма, сложившегося в российском энергоэкспорте и его инфраструктуре, и его диверсификация в восточном направлении, в том числе с целью масштабного выхода на быстро растущие энерго рынки Северно-Восточной Азии. Япония, Южная Корея и Китай тоже оказываются в настоящее время в уязвимом положении вследствие односторонней ориентации на ближневосточные рынки энергоносителей, в то время как страны Ближнего Востока отличаются высокой неустойчивостью политической об становки. В такой ситуации интеграция России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов открывает Китаю, Южной Корее и Японии доступ к альтернативным источникам поставок нефти и газа из России, а России – к альтернативному рынку сбыта и соответствующим капиталам. Вместе с тем некоторые аналитики выражают озабоченность тем, что Россия не сможет обеспечить углеводородными природными ресурсами европейскую часть и азиатскую часть одновременно в силу постепенного сокращения углеводородов в европейской части России и дефицита разработанных месторождений углеводородов в Восточной Сибири. По этой причине рекомендуется не распаляться и сосредоточить интересы России в области двустороннего сотрудничества в обозначенной сфере с Китаем. Постоянный рост экономики Китая, его громадный потенциальный рынок, довольно-таки прочные политические отношения с Россией предоставляют надежные гарантии для экспорта российских энергоносителей в Китай. Однако необходимо учитывать, что это может привести Китайскую народную республику к весьма существенному усилению лидирующей роли в мировом сообществе и поставить Россию в условия «энергозависимости» от последней. Таким образом, не снимая китайское направление
поставок углеводородов из числа приоритетных, требуется применение диверсифицированной политической стратегии со стороны России, т. е. создание российских нефтегазовых «коридоров» по нескольким направлениям с ориентацией на сотрудничество с блоком крупных и средних потребителей региона СВА. Следующим немаловажным политическим, вернее сказать, геополитическим аспектом сотрудничества России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углево-дородных природных ресурсов является отсутствие политически нестабильных третьих стран на пути транспортировок углеводородов в пространстве СВА между Россией, Японией, Китаем и Южной Кореей. То есть существуют достаточно широкие возможности для региональной «энергетической интеграции». При этом, как справедливо отмечает Ли Чуань-Сюн, «при достижении диверсификации поставок энергоресурсов с использованием внешних источников энергии и обеспечения страны ими происходит столкновение интересов. Конкуренция разворачивается между странами – потребителями нефти СВА – Китаем, Японией, Южной Кореей, особенно между Китаем и Японией. Ярким доказательством служит борьба между китайским вариантом строительства нефтепровода с направление на Дацин и японским вариантом с выходом на Находку».7 В данной ситуации возникает опасность консолидации потребителей (Китай, Япония, Южная Корея) в ущерб интересам поставщика (Россия). В итоге обозначенный политический аспект делает очевидной необходимость сотрудничества России со странами СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов. В Китае ставится задача в ближайшие 10 лет разведать 1 трлн. куб. м. газа с целью поддержания статуса Китая в качестве экспортера, а не импортера газа. Для этого необходимо ускорить освоение газовых месторождений
Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей, добиться скорейшей поставки газа с этих месторождений на материк. Однако освоение этих запасов тормозится нерешенностью ряда политико-территориальных конфликтов и недостаточными, в связи с этим, шансами на кооперацию Китая с некоторыми ближайшими соседями, которые могли бы стать компаньонами в освоении новых источников нефти и газа, вместо того чтобы выступать как конкуренты на мировых рынках нефти и газа. В Восточно-Китайском море таким препятствием служит конфликт с Японией по поводу государственной принадлежности острова Дяоюйдао, близ которого обнаружены запасы нефти. В
Южно-Китайском море нефтяными ресурсами располагает акватория архипелага Наньша (Спратли), на обладание которым претендуют Вьетнам, Филлипины, Малайзия, не считая Тайваня.8 Таким образом, в совокупности все эти политико-территориальные споры выступают своего рода объективной предпосылкой стремления Китая рассматривать российские ресурсы углеводородов на Дальнем Востоке в качестве базовых и учитывать интересы других стран – потребителей СВА в рамках многостороннего сотрудничества в регионе в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов. Считается также, что другая важная особенность состоит в том, что формы экономической интеграции в Северо-Восточной Азии будут на данном этапе превалировать над политическими. Страны региона сознательно дистанцируются от решения политических проблем (в частности, проблема окончательного урегулирования на Корейском полуострове, Тайваньская проблема, политико-территориальные споры между практически всеми странами СВА и т. д.), выдвигая на первый план вопросы именно экономического сотрудничества. Учитывая, что процесс интеграции в Северо-Восточной Азии находится на начальном этапе, преобладание в нем экономических отношений можно назвать оправданным. Однако нельзя не согласиться с В.А.Бурлаковым, который отмечает, что при дальнейшем развитии внутрирегиональных взаимосвязей игнорировать наличие политических проблем будет просто невозможно. К этой мысли нас подводит теория «перелива»: решение одной проблемы поставит на повестку дня необходимость решить еще ряд смежных проблем. В этих условиях загнанные вглубь политические болезни региона способны будут взорвать в недалеком будущем относительную стабильность Северо-Восточной Азии, или, иными словами, заставить государства региона начинать строить свои связи друг с другом с нуля. В этой связи принципиальный отказ от рассмотрения политических аспектов сотрудничества России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов нельзя считать адекватным решением. Возможным выходом из данного тупика может стать поэтапное разрешение проблем политического характера, но не на двустороннем, а на региональном уровне с привлечением всех заинтересованных сторон. Если страны СВА, включая Россию, окажутся в состоянии урегулировать наиболее важные противоречия самостоятельно, это еще сильнее подхлестнет процесс интеграции,в том числе и в области энергоресурсов. Значительный удельный вес в сложившейся ситуации имеют, конечно же, правовые аспекты сотрудничества России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов. Чего только стоит факт того, что Договор к Энергетической Хартии в последнее время показал себя достаточно несостоятельным регулятором нефтегазовых отношений, естественно, данные отношения нуждаются в надлежащем международно-правовом регулировании и требуют пересмотра принципов, заложенных в вышеуказанном документе, а также в Энергетической Хартии, на которых они базируются. Но при этом видится наиболее целесообразным путь создания качественно новой международной договорно-правовой базы в области энергетической безопасности, а не путь внесения изменений или дополнений в существующую редакцию Договора к Энергетической Хартии в силу того, что энергетическую безопасность вряд ли удастся обеспечить, таксказать, «латая дыры». Данный факт подготавливает идеальный плацдарм для сотрудничества России и стран СВА в области энергобезопасности не только с целью удовлетворения своих экономических потребностей и национальных интересов, но и с целью разработки и предложения нового варианта международно-правового договора в области освоения и эксплуатации углеводородов. В своем выступлении на открытии Всемирного экономического форума в Давосе В.В.Путин подчеркнул, что «нынешняя Энергетическая хартия так и не стала работающим инструментом, который способен урегулировать возникающие проблемы. Ее принципы не соблюдают даже те страны, которые ее подписали и ратифицировали, благополучно забывают, когда нужно ее применять. Мы предлагаем заняться разработкой новой международной договорно-правовой базы в области энергетической безопасности. Реализация нашей инициативы могла бы сыграть экономическую роль, сравнимую с эффектом от заключения Договора об учреждении европейского объединения угля и стали. Я в этом нисколько не сомневаюсь. То есть наконец-то нам удалось бы связать потребителей и производителей в реальное, основанное на четкой правовой базе единое энергетическое партнерство». Кроме того, основой правового регулирования сотрудничества России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов являются, как правило, двусторонние договоры, которые совершенно не учитывают комплексных реалий и политической обстановки в данном регионе. Так, в 2003 году между ОАО «НК ЮКОС» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (КННК) было заключено соглашение по разработке технико-экономических расчетов строительства нефтепровода Ангарск–Дацин и поставки нефти в объеме 25–30 млн. т в течение 25 лет. Данное соглашение так и не было реализовано по причине проявления интереса к данному проекту Японии, а именно предложения со стороны Японии предоставить 7,5 миллиардов долларов на геологоразведочные работы и разработку новых месторождений Восточной Сибири при условии, что нитка нефтепровода выйдет на тихоокеанские берега. Исходя из этого, очевиден посыл, что наиболее уместным решением подобных вопросов сотрудничества в области освоения и эксплуатации углеводородов в регионе должно являться заключение соответствующих договоров, в которых фактически возможно противопоставление одного контрагента другому, а, соответственно, многостороннее сотрудничество в рамках многосторонних международно-правовых договоренностей в данной сфере. Представляется, что только в таком случае сотрудничество России со странами СВА будет эффективным, и международно-правовые договоры не окажутся чисто декларативными, а будут фактически реализовываться и выполнять свою функцию регулятора нефтегазовых отношений. К аналогичному выводу приходит и А.А.Конопляник, который говорит о том, что совокупность двусторонних договоров не отличается высокой однородностью и сбалансированностью их условий. Поэтому на определенном этапе возникает экономически обусловленная потребность в формировании соответствующих многосторонних международно-правовых инструментов, которые сохраняли бы все достоинства двусторонних механизмов, но в то же время были по возможности лишены их недостатков, т. е. создавали бы унифицированные «правила игры». Необходимо учитывать и тот факт, что для подписания многостороннего, а тем более юридически обязательного международного соглашения требуются определенные политические предпосылки, открытое «окно возможностей». Особенно это касается договоров, охватывающих такие обширные и базовые сферы экономической деятельности, как энергетика. На основании этого все вышеперечисленные политические и правовые предпосылки были обобщены в рамках настоящей статьи, так как их необходимо учитывать комплексно. Более того, в связи с ужесточением мировых стандартов по предельно допустимым объемам эмиссии парниковых газов (ЭПГ) перед странами СВА стоит задача поддержания устойчивых темпов экономического развития при одновременном уменьшении вредного воздействия энергоемких производств на окружающую среду. Так, например, в настоящее время Южная Корея находится на 7-м месте в мире по ЭПГ, уступая только более крупным странам – США, Китаю, России, Индии, Японии и Германии (по оценке МЭА, в 2011 г. ЭПГ в РК достигнет 162,9 млн. т углекислоты, что превысит уровень 2001 г. в 1,3 раза). Большинство из них приняли на себя обязательства по со- кращению эмиссии парниковых газов в полном объеме. В качестве примера можно привести принятие в Китае правительственного постановления о снижении уровня загрязнения воздушной среды.16 Указанный правовой аспект хоть и является сугубо национальным, тем не менее, будет способствовать развитию сотрудничества в области освоения и эксплуатации углеводородов между Россией и странами СВА. Это будет связано с объективной причиной – необходимостью перехода стран СВА на более экологически чистое сырье и, как следствие, ростом потребления с их стороны природного газа, а в силу уже изложенных обстоятельств они будут проявлять интерес именно к российским
энергоресурсам. Таким образом, проанализировав вышеописанные политико-правовые аспекты сотрудничества России и стран Северо-Восточной Азии в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов, можно сделать вывод о том, что они являются весьма существенными и ни в коей мере не уступают по своей значимости географическим и экономическим аспектам сотрудничества в данной области, в полной мере подтверждая его необходимость и актуальность, и требуют соответствующего учета при разработке концепции такого сотрудничества. В рамках данной работы определенное внимание целесообразно уделить философским аспектам сотрудничества России и стран СВА в обозначенной сфере по причине их базисности для всех последующих интеграционных надстроек в данном регионе и оценки их эффективности в рамках столкновения восточной и европейской ментальности в отношении сотрудничества в области углеводородов. Процесс расширения экономического и политического сотрудничества в Северо-Восточной Азии, а особенно в энергетической сфере, уже давно привлекает внимание широкого круга российских и зарубежных специалистов, которые многократно доказывали возможность регионализации и интеграции в рамках СВА. Значимость данного региона определяется концентрацией здесь двух из пяти мировых политических центров (России и Китая), четырех влиятельных мировых экономик (Китая, Японии, Южной Кореи и Тайваня) и наличием устойчивой заинтересованности со стороны США в сохранении своего присутствия в регионе. В связи с этим нетрудно заметить, что внутрирегиональные отношения могут приобрести глобальный характер, а проблемы региона могут в перспективе перерасти в конфликты мирового значения. Внутрирегиональные процессы можно достаточно подробно описать, но очень слож- но объяснить. СВА и сегодня остается регионом с трудно прогнозируемым будущим. Невозможно предположить, как поведут себя страны региона в ближайшей, а тем более отдаленной перспективе. Как считает В.А.Бурлаков, проблема в данном случае кроется в недостаточно проработанной методологической базе. Неофункциональный подход призван в какой-то мере компенсировать этот пробел. Появление «неофункционализма», как теоретического осмысления процессов международной интеграции, многие ученые связывают с успехами западноевропейской интеграции в 60–70-е гг. XX в., указывая на значительный прогресс в деле формирования единой Европы. Этот период даже получил название «евроэнтузиазма». «Неофункционализм» стал откликом на дальнейшую интеграцию стран – участников европейских сообществ. Естественно, это во многом определило его особенности. «Неофункционализм» изначально ориентировался на анализ тех интеграционных процессов, которые имели место в Западной Европе; возможность проявления сходных процессов в других регионах планеты даже не рассматривалась. Однако это не означает, что неофункциональный подход применим только к анализу европейской интеграции. То, что даже не предполагалось в середине XX в., сегодня, в начале XXI в., становится реальностью. Нельзя не заметить, что интеграционные процессы, характерные для Западной Европы 60–70-х гг., ныне проявляются в различных регионах планеты, в том числе и в Северо-Восточной Азии. В силу этого представляется совершенно оправданным применение неофункционального подхода для рассмотрения интеграционных процессов в СВА в рамках обозначенной области.
Безусловно, неофункционализм нельзя рассматривать как универсальное средство, способное объяснить всю сложность и многогранность процессов в Северо-Восточной Азии. Однако расширение экономического и политического сотрудничества внутри региона можно охарактеризовать как начальный период межнациональной интеграции и в полной мере проанализировать с точки зрения данного подхода.
Наибольший вклад в разработку теории «неофункционализма» принадлежит таким известным ученым, как Э.Хаас, Л.Линдберг, А.Этнози. Однако «неофункционализм» возник не на пустом месте. Его естественной предпосылкой была «функциональная альтернатива» Д.Митрани, сформулированная в 40-е гг. прошлого века. Основой концепции Митрани стала идея о необходимости максимальной деполитизации процесса интеграции. Государства, по мнению Митрани, не ограничивая своего формального суверенитета, могли бы передавать специализированным международным организациям свои определенные исполнительные полномочия для реализации своих специфических целей. Основные усилия всех государств при этом должны быть направлены на решение вопросов благосостояния, которые так или иначе являются важнейшими для всех государств.
Конечной целью интеграционного процесса, по мнению Митрани, должно стать формирование «функциональной системы, элементы которой могут начать работать и без общей политической надстройки…». В такой интерпретации функционализм предстает скорее как некая стратегия, как руководство к действию, а не полноценная философско-научная концепция интеграции. Кардинальным отличием воззрений неофункционалистов от функционализма Митрани стало неприятие тезиса об обязательной деполитизации интеграционного процесса. Под интеграцией понимается процесс, ведущий к формированию превосходящего по своим размерам какое-либо национальное государство политического сообщества с центральными органами. В результате создается система новых мощных надгосударственных институтов, которым государства-участники интеграционного процесса постепенно передают свой суверенитет и которые способны объективно и эффективно функционировать в рамках соответствующей стратегии интеграции. Как отмечает В.Козырев, в СВА до сих пор на повестке дня стоит вопрос об образовании целостного механизма обеспечения безопасности.19 Данное утверждение в полной мере справедливо и в отношении энергетической безопасности. Прав Томас Бергер, заявляя, что развивающиеся государства Азии в свое время не желали поступаться частью суверенитета в пользу наднациональных институтов. Поэтому, утверждает он, региональные институты типа Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), Асеановского регионального форума по безопасности (АРФ) и Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) оказывались слабыми и зависимыми от консенсусного решения, давая необязательные к исполнению рекомендации и налаживая неформальные отношения между лидерами. Поэтому необходимо, чтобы на начальном этапе за-
рождающейся интеграции России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов были учтены уроки АСЕАН, АТЭС и др., с учетом применения основ неофункционального подхода к интеграции. Исходя из трактовки термина «интеграция», предложенной неофункционалистами, можно сделать вывод о том, что в Северо-Восточной Азии сложились предпосылки к расширению внутрирегионального экономического сотрудничества в сфере освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов с явным креном в сторону консолидации. Более того, необходимость принятия стратегических решений в отношении будущего восточного (азиатского) направления развития России стала очевидной. В этом плане нельзя не согласиться с В.Михеевым, который в своей работе «Азиатский регионализм и Россия» пишет о том, что в стратегических рамках это означает, что различия между Западной и Восточной (в широком смысле) цивилизациями требуют от России применения принципиально различных стратегических подходов по отношению к ним. Это утверждение подтверждается отсылками на явную несовместимость западного понимания развития, интеграции и сотрудничества с восточным менталитетом. Эта несовместимость уже привела Запад к тому, что профессор Самуэль Хантингтон назвал «столкновением цивилизаций». Таким образом, если Россия хочет выстроить успешную стратегию политических и экономических отношений в области освоения углеводородных природных ресурсов со странами Востока (СВА), ей необходимо будет учитывать различия цивилизационного, культурного и политического характера. Сущность этого интеллектуального вызова – предполагаемая неготовность российских экспертов и политической элиты отойти от хорошо знакомого западного политического языка, отношений и стратегических парадигм. Этот вызов можно проигнорировать, но глобальная стратегия России предполагает, что на этот вызов должен быть дан ответ. Это означает, что будущая Восточная стратегия России должна быть написана на языке и в терминах, отличающихся от привычного российской политической элите и экспертам западного политического языка. Последние десять лет российской политики проходили в условиях увеличивающегося разрыва между модернистским и постмодернистским подходом к внешней политике и к международным отношениям вообще. Модернистский подход подразумевает использование таких понятий, как власть и сила (power), межгосударственные отношения и жесткая безопасность (hard security). С другой стороны, постмодернизм предполагает интеграцию негосударственных субъектов и мягкую безопасность (soft security). Модернистского подхода придерживаются США, и он полезен в обсуждениях двусторонних отношений и «войны с терроризмом». Европа, с ее стремлением к интеграции и многосторонности, предпочитает постмодернизм. Выбор России между европейским и американским пониманием международной политики пока еще не ясен, но важность этого выбора и его политических последствий становится не столь уж значимой, когда мы поворачиваемся от Запада к Азии. Отношения, выстроенные на основе чисто модернистского подхода, свели бы сотрудничество России с азиатскими странам к опасности обострения территориальных споров с Японией и изоляционистской миграционной политике в отношении Китая. Модернизм в международных отношениях, вероятно, может привести к политической изоляции России, нехватке инвестиций, инициатив развития в экономическом сотрудничестве между Дальним Востоком страны и странами Северо-Восточной Азии, в том числе в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов. Чисто постмодернистский подход также не нашел бы никакого понимания и поддержки, поскольку его сторонники упускают из виду ряд важных проблем, например безопасность, в том числе и энергетическую. Таким образом, постмодернистское отношение к процессам интеграции в Северо-Восточной Азии явно не способно объяснить существующие там противоречия и не может служить основой для долгосрочной стратегии. Исходя из этого, необходимо выработать принципы стратегии сотрудничества России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов на основании компромиссного подхода к интеграционной мотивации. При этом необходимо исходить из того, что интеграционная мотивация возникает, во-первых, там, где складываются объективные (экономические, технологические, политические, правовые и т. д.) предпосылки для ее практического применения: когда какие-либо национальные или корпоративные цели (например, обеспечение безопасности, наращивание производства и снижение издержек) могут быть быстрее и эффективнее достигнуты при интеграционном взаимодействии с другими государствами или корпорациями. Во-вторых, у людей, принимающих международные решения, должна возникнуть потребность в интеграционной мотивации, причем такое осознание может приходить позже, чем появляется возможность практического использования интеграционной мотивации.
Интеграционная мотивация как раз и включает в себя эту обязательность: национальные интересы должны учитывать интересы региона (СВА, как в нашем случае), ибо без удовлетворения последних нельзя в полной мере реализовать первые. Подводя итог всему вышеизложенному, надо сказать, что у интеграционной мотивации уже сложилась реальная основа в СВА, хотя здесь и отсутствует межгосударственная структура типа ЕС. Об этом, в частности, свидетельствуют сложившиеся объективные политико-правовые предпосылки для ее практического применения в области сотрудничества России и стран СВА в плане освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов. Более того, в ключевых странах СВА (Япония, Россия, Китай, КНР, КНДР) на академическом и деловом уровне прорабатываются такие вопросы, как создание в регионе единого энергетического кольца и транспортных коридоров в Европу (в частности, через Россию),24 и поскольку в трех странах из пяти – Россия, КНР, КНДР – все еще сильно философское социалистическое наследие, хочется верить в то, что процесс сотрудничества в обозначенной области будет проходить без существенных ментальных недопониманий.
В заключение хотелось бы отметить, что налаживание и развитие сотрудничества в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов отвечает интересам как России, так и соседних стран СВА. В настоящее время складываются основные направления, формируются проектные структуры, вокруг которых представляется целесообразным формирование схеммногостороннего сотрудничества в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов с участием стран СВА. Для России участие в них является одним
из важных направлений вхождения в интеграционное поле данного региона. Однако для создания полноценного механизма энергетической кооперации в СВА необходимы следующие условия: стабильная энергетическая политика этих стран, объективная и действенная правовая база, выражающаяся как в двусторонних, так и многосторонних международных соглашениях. Естественно, говоря о необходимости многостороннего сотрудничества России и стран СВА в области освоения и эксплуатации углеводородных природных ресурсов и его определенном преимуществе, не следует противопоставлять его двухстороннему сотрудничеству, равно как и участию стран региона в других международных структурах, выходящих за пределы СВА.

На фоне растущей роли атома и возобновляемых источников в мировой энергетике снижается значение традиционных энергоресурсов. Но говорить о закате эры нефти и газа пока еще слишком рано.

Доля углеводородов в структуре мирового энергетического спроса на сегодняшний день остается преобладающей. Они обеспечивают 86% всего потребления первичной энергии:

32,9% спроса приходится на нефть;
29,2% - на уголь;
23,8% - на природный газ (данные британской компании ВР по итогам 2015 г.).

При этом снижение доли показывает лишь уголь: в 2015 году его потребление в мире сократилось на 1,8%. Спрос же на нефть и газ продолжает увеличиваться (+1,9% и +1,7%, соответственно). И эти темпы выше, чем у других энергоресурсов: так, потребление атомной энергии увеличилось на 1,3% (в основном за счет Китая); гидроэнергетика показала прирост на уровне 1%.

Гораздо более динамично развивается лишь сектор возобновляемых источников энергии (ВИЭ), где потребление выросло на 15,2%. Но несмотря на многочисленные проекты ведущих стран и крупнейших энергетических корпораций по развитию несырьевых источников энергии, их доля в структуре мирового спроса остается невысокой: гидроэнергетика покрывает лишь 6,8% потребности в энергии, АЭС – 4,4%, а возобновляемые источники - 2,8%.

BP говорит о среднегодовых темпах роста потребления энергии ВИЭ на уровне 7,1% и более чем трехкратном увеличении доли возобновляемых источников в структуре мирового энергетического спроса к 2035 году (данные BP Energy Outlook 2017).
Энергетическое информационное агентство США прогнозирует рост потребления в сегменте ВИЭ до 2040 года на уровне 2,6% ежегодно, но также называет их наиболее быстрорастущим источником энергии (EIA International Energy Outlook 2016).
Уверенный, но сдержанный рост ожидается в сегментах атомной и гидроэнергетики. Так EIA ожидает ежегодное увеличение спроса на атомную энергию до 2040 года в пределах 2,3%.

Таким образом, хотя доля традиционных энергоресурсов и будет постепенно снижаться, но в ближайшие 20 лет останется доминирующей.

По оценкам BP, нефть, газ и уголь к 2035 году будут обеспечивать более 75% поставок всех энергоносителей в мире. EIA прогнозирует 78% к 2040 году.

Причем лучшие перспективы среди традиционных видов топлива - у газа.

МЭА говорит о 50%-м увеличении спроса на данный вид топлива к 2040 году. По прогнозам ВР и МЭА, до 2035-2040 года среднегодовой рост потребления природного газа составит 1,6-1,9%. Спрос на нефть будет расти на 0,7-1,1% в год, на уголь - в диапазоне 0,2-0,6%.

Что касается нефти, то на мировой арене может появиться новый крупный игрок. Америка переживает сейчас вторую «сланцевую революцию», в результате которой США превратятся из крупнейшего импортера нефти в экспортера, заявил в ходе нефтегазовой конференции CERAWeek-2017 глава крупнейшей американской энергетической корпорации Exxon Mobil Даррен Вудс.

Выход США на мировой рынок в качестве экспортера увеличит предложение, которое на данный момент и без того превышает спрос (по различным оценкам, балансировка рынка ожидается во второй половине 2017-го - первой половине 2018 года). Рост предложения окажет давление на цены, таким образом, в ближайшей перспективе нефть в качестве топлива будет выгоднее, чем ВИЭ, требующие крупных вложений, а кроме того, во многом зависящие от погодных условий.

Несмотря на текущий избыток нефти, России уже сейчас надо готовиться к ужесточению конкуренции на мировой арене, в том числе разрабатывать глубоководные шельфовые месторождения в Арктике, вести проекты по освоению трудноизвлекаемых запасов нефти (так называемой «сланцевой»). Так, «Роснефть», владеющая 28 лицензионными участками на арктическом шельфе (запасы предварительно оцениваются в 34 млрд тонн нефтяного эквивалента) намерена вложить в его освоение до 2021 года до 250 млрд рублей (в 2,5 раза больше, чем за предыдущие 5 лет).

КЛЮЧЕВЫЕ ВЫВОДЫ:

Доля углеводородов в энергетике будет снижаться, но потребление расти

"Если говорить о роли углеводородов… пика спроса, наверное, мы не будем наблюдать… Несколько будет снижена их доля в структуре энергопотребления… Но абсолютные показатели будут расти", – Александр Новак, министр энергетики Российской Федерации.

"Мы считаем, что нефть и газ будут на рынке в течение длительного времени», – Халид А. аль-Фалих, министр энергетики Саудовской Аравии.

"Подумайте об авиации, о морских перевозках, о нефтехимии. Масса процессов требует высокой температуры и крайне высокой температуры для нагрева. И, конечно же, углеводороды займут свое место", – Бен ван Берден, главный исполнительный директор Royal Dutch Shell Plc.

ОПЕК намерена выполнять Парижское соглашение по снижению выбросов CO2

"Пять из членов нашей организации, включая Саудовскую Аравию, уже ратифицировали Парижское соглашение. На самом деле все страны-члены ОПЕК подписали его, и мы полны решимости продолжать работу по выполнению наших обязательств", – Мохаммед Баркиндо, генеральный секретарь ОПЕК.

Нефтегазовые компании делают ставку на инновационные технологии

"Компании, конечно, будут менять свои стратегии… OGCI, например, сейчас вкладывает миллиарды долларов в исследования", – Дэниел Ергин, вице-председатель IHS Markit.

"Инвестиции, скорее всего, будут идти больше в устойчивые технологии. И эти технологии будут более эффективны, чем те технологии, которые предлагаются сейчас", – Кирилл Дмитриев, глава Российского фонда прямых инвестиций.

ПРОБЛЕМЫ:

Истощение ресурсов

"Даже без переходного периода, без климатических изменений, в итоге мы столкнемся с истощением ресурсов", – Халид А. аль-Фалих.

"Конечно, есть долгосрочные ресурсы, но все ресурсы, они склонны к истощению", – Бен ван Берден.

Необходимость удовлетворить рост спроса на энергию, добившись при этом снижения выбросов

"С одной стороны, нужно снижать выбросы CO2, снижать парниковый эффект, с другой стороны, как мы все прекрасно знаем, мир развивается, растет численность населения на земле, в перспективе она будет увеличиваться и дальше…, будут расти экономики… Все это требует дополнительного объема энергии", – Александр Новак.

"Потребители хотят дешевую энергию, и здесь все зависит от того, что у нас есть, какие технологии… мы хотим остаться на рынке, и в 2025 году остаться одной из ведущих компаний в этой области", – Патрик Пуянне, президент, председатель совета директоров Total.

Диверсификация

"Мы будем одним из движителей четвертой промышленной революции. Многие воспринимают нас как богатую ресурсами развивающуюся страну, но у нас есть амбиция продвигать инновации. Инвестиции уже делаются нашими фондами… они проводят масштабные инвестиции в научные исследования, которые будут определять будущее не только в области энергетики, но и других технологий, которые будут диверсифицировать", – Халид А. аль-Фалих.

"Мы коммерческая организация, мы инвестируем, и это коммерческая составляющая и, конечно, тоже относится к Total и Shell. Мы постараемся быть гибкими и гибко реагировать на изменения", – Роберт Дадли, главный исполнительный директор BP.

"Мы будем стремиться максимально использовать возможности переходного периода. Например, газ – это область, которая нас будет интересовать, и мы исследовали ее глобальные возможности, включая Россию… Мы также будем инвестировать в возобновляемые источники энергии, в генерацию электроэнергии", – Халид А. аль-Фалих.

Поддержание уровня инвестиций

"Нам придется продолжать инвестировать в этот сектор (нефтяной) для того, чтобы покрывать потребность. Потому что, если мы прекратим сейчас инвестирование, сейчас многие об этом говорят и предлагают даже, то, конечно же, все пойдет вниз быстрее, чем мы думаем, даже при самом агрессивном сценарии (развития ВИЭ)", –Бен ван Берден.

Альтернативное применение углеводородов

"Мы забываем, что нефть на сегодняшний день все больше и больше используется в нефтехимии, в производстве товаров народного потребления. У нас девять из десяти товаров на сегодняшний день – в них используются продукты переработки нефти… И если сегодня 11 млн баррелей всего идет на нефтехимию, то по самым скромным прогнозам через лет пятнадцать на нефтехимию будет уже 17 млн баррелей идти, а может быть дальше еще больше, в более ускоренном режиме", – Александр Новак.

Специальность ВАК РФ08.00.14
Количество страниц 161

ГЛАВА 1. УГЛЕВОДОРОДНЫЕ РЕСУРСЫ КАСПИЯ

И ИХ ВЛИЯНИЕ НА МИРОВОЙ РЫНОК

НЕФТИ И ГАЗА

1.1. Прикаспийские энергоносители на современном этапе развития глобализованного энергетического рынка

1.2. Формы и методы международного экономического взаимодействия на Каспии

ГЛАВА 2. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПОЗИЦИЙ ГОСУДАРСТВ И ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ КОРПОРАЦИЙ В ОСВОЕНИИ УГЛЕВОДОРОДНЫХ РЕСУРСОВ КАСПИЯ

2.1. Распределение ресурсной и затратной базы освоения углеводородных ресурсов Каспия

2.2. Анализ использования различных экспортных маршрутов в прибрежных странах Каспия

2.3. Анализ организационно-экономических и финансовых инструментов, применяемых в регионе

2.4. Роль и место транснациональных нефтегазовых корпораций в регионе

ГЛАВА 3. РАЗВИТИЕ ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИХ СТРАТЕГИЙ ГОСУДАРСТВ И ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ КОРПОРАЦИЙ ПРИ ОСВОЕНИИ УГЛЕВОДОРОДНЫХ РЕСУРСОВ КАСПИЯ

3.1. Разработка и применение геоэкономических стратегий при сооружении экспортных маршрутов Прикаспийского региона

3.2. Пути совершенствования конкурентных стратегий России и российских компаний на Каспии

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Международное экономическое сотрудничество в освоении углеводородных ресурсов Каспия»

Актуальность исследования. Создание новых суверенных государств на постсоветском пространстве прикаспийского региона явилось основной причиной перераспределения природных богатств Каспия и споров относительно национальных границ и истинной принадлежности различных сегментов углеводородных месторождений.

Выявились новые тенденции к формированию экономических национальных и групповых стратегических интересов. Среди этих групп естественно выделить прикаспийские страны (Россия, Азербайджан, Иран, Казахстан и Туркменистан) и нерегиональные такие как страны Европейского Союза, США, Япония, Китай и Индию . Присутствие на Каспии интересов производителей и потребителей углеводородных ресурсов и растущая роль энергетики в прогрессе и развитии государств, создает основу для конструктивного сотрудничества.

В этих условиях Россия (как правопреемница Советского Союза), в определенное время вложившая в развитие региона и нефтегазового комплекса, большие материальные, финансовые и интеллектуальные ресурсы, рискует остаться в одиночестве против «сильных игроков» мирового нефтегазового рынка. России нужны эффективные геоэкономические наступательные и оборонительные стратегии, рекомендации приоритетного инвестирования нефтегазодобывающих и транспортных проектов. Нужны перспективные партнеры и эффективные проекты. Этому посвящено данное диссертационное исследование, что придает ему достаточную актуальность и значимость.

Степень разработанности темы исследования. В настоящее время существует достаточно научных трудов (как отечественных, так и зарубежных), в которых изучается и оценивается роль и потенциал углеводородных ресурсов региона на мировом рынке. Однако большинство из этих работ, не раскрывают полноту таких проблем, как международное сотрудничество в вопросах безопасности освоения, хранения и транспортировки углеводородных ресурсов, избежания напряженности, конфликтов.

Из всех материалов, что нам удалось проанализировать, отметим следующие. В работе А. А. Конопляника и А. В. Лобжанидзе «Каспийская нефть на Евразийском перекрестке: анализ и перспективы» дано представление о содержании и эволюции энергетической стратегии России в регионе. Отмечено, что наиболее успешные страны смогут предложить устойчивые объемы поставок с наименьшими издержками добычи и транспортировки углеводородных ресурсов.

В автореферате диссертационной работе Д. В. Букина «Значение Каспийского региона в мировом энергетическом балансе» , широко описаны интересы таких ключевых игроков, как США, ЕС и Япония. Среди широкого спектра интересов представленных в работе наиболее основными являются усиление собственных конкурентных позиций через активное участие в освоение углеводородных ресурсов и развитие многовекторных поставок на Каспии.

Изучение ряда вопросов, таких как военно-политических, социально-экономических и культурных, представлены например, в издании В. В. Журкина «Европа и Россия: проблемы южного направления» и JI.C. Рубан «Каспий - море проблем» .

Проблемы охраны окружающей среды обсуждаются в книге группы авторов под руководством H.H. Наринского «Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России» , а также в издании А. Грешневикова «Каспий в сетях браконьеров» . В первой из них изучаются проблемы экологии в качестве инструмента сдерживания активного и динамичного освоения нефтегазовых ресурсов в регионе. Во второй рассматриваются проблемы сохранения ценнейших и редких видов животного мира на Каспии.

Об экспортных возможностях каспийских морских и транспортных узлов имеются достаточно публикаций, из которых, на наш взгляд, следует выделить работу «Припортовые нефтяные терминалы. Российская Федерация и ближнее зарубежье» под редакцией Т. Л. Канделаки в издательстве «ИнфоТЭК-Консалт», в которой отмечены текущие возможности и перспективы развития инфраструктуры портов на Каспии.

Среди работ раскрывающих новые стратегические приемы и правила на внешнеэкономической арене следует отметить труды известного российского исследователя Э. Г. Кочетова, такие как «Глобалистика как геоэкономика, как реальность, как мироздания» и «Геоэкономика: освоение мирового экономического пространства» .

Среди зарубежных материалов следует отметить работу Amirahmadi Hooshang «The Caspian region at a crossroad: Challenges of a new frontier of energy» , в которой рассматриваются проблемы этнорелигиозного характера, имеющие отношение к современной террористической деятельности, во многом препятствующей эффективному освоению природных богатств региона. Научный труд Gokay Bulent «The politics of the Caspian oil» , раскрывает экономико-политические вопросы в области добычи и транспортировки углеводородных ресурсов Каспия и их конкурентоспособность по сравнению с другими крупными нефтегазодобывающими регионами мира.

Проблемы, связанные с иностранными инвестициями особенно в переходный период, на примере отдельно взятой страны, можно рассмотреть в публикации Е. К. Dosmukhamedov «Foreign investments in Kazakhstan: politico-legal aspects of post-communist transition» , где изучаются возможности использования иностранных инвестиций в нефтегазовом секторе экономики Казахстана.

Аспекты взаимодействия прибрежных государств с международными финансовыми организациями (МФО), содержатся в отчетах Европейского Банка Реконструкции и Развития (ЕБРР) и Международной Финансовой Корпорации (МФК). В частности, там проведен анализ стратегических инициатив МФО в каждой прикаспийской стране, из которого следует, что наибольший объем предоставленных кредитов направляется в нефтегазовый комплекс этих государств.

Наряду с этим, представлены аналитические данные по другим МФО, например Исламского Банка Развития (ИБР) и Азиатского Банка Развития

АБР). В отношении АБР и ИБР можно отметить тенденцию наращивания выборочных связей с государствами региона, например в области финансирования транспортных и экспортных возможностей Каспия.

Цель диссертационной работы. Проведение комплексного экономического анализа ситуации вокруг углеводородного потенциала Каспия и стратегий заинтересованных государств. Дать рекомендации по формированию эффективных экономических стратегий прибрежных стран. Для этого необходимо систематизировать, изучить, обобщить имеющийся в печати теоретический и практический научные материалы. Предложить пути решения спорных и проблемных вопросов, позволяющих совершенствовать и развивать экономическое сотрудничество в целях эффективного освоения

Углеводородных ресурсов Каспия. Дать предложения по совершенствованию геоэкономической политики России в регионе.

Задачи исследования. Постановка и решение следующих задач:

Проанализировать влияние углеводородных ресурсов Каспия на международное экономическое сотрудничество в регионе;

Исследовать формы сотрудничества международного нефтегазового бизнеса в регионе в условиях глобализации;

Провести экономический анализ взаимодействия государств и транснациональных корпораций в освоении углеводородных ресурсов Каспия;

Выявить направления стратегий транснациональных корпораций, действующих в регионе;

Объектом исследования является прикаспийский регион с его нефтегазовыми ресурсами и системой государственных и корпоративных экономических отношений.

Предметом исследования являются стратегические аспекты международного экономического сотрудничества и конкуренции в области освоения углеводородных ресурсов Каспия.

Теоретическая и методологическая основы. Для обоснования предложенных подходов и решения поставленных задач использовались работы российских и зарубежных авторов, опубликованные в монографиях, учебных пособиях, ведущих экономических и научно-популярных журналах, а также информационные ресурсы электронной сети Интернет.

Огромный вклад в понимание проблем современного этапа развития мировой экономики внесли работы российских ученых, в частности: A.A. Арбатова, Р.И. Хасбулатова, Э.Г. Кочетова, Ю.Г. Барсегова, JI.C. Рубан, H.A. Симонии. Из зарубежных работ, посвященных данной проблеме, следует отметить работы следующих авторов: 3. Бжезинского, Д. Ергина, Д. Джонстона, П. Фишера, А. Сталберга, К. Теодора.

Информационной базой исследования явились статистические и аналитические документы Международного энергетического агентства (МЭА), Организации стран экспортеров нефти (ОПЕК), группы Всемирного Банка и ЕБРР. В процессе решения поставленной задачи использовались материалы статистических сборников Министерства экономики Азербайджанской Республики, Министерства промышленности и энергетики Российской Федерации, Агентства Республики Казахстан по статистике, Аппарата Президента и Правительства Туркменистана.

При выполнении исследования применялись методы экономико-статистического анализа, сравнительных оценок, графический и принципы системного подхода.

Научная новизна исследования. В результате исследования геоэкономической ситуации вокруг Каспия проанализированы и оценены стратегии прибрежных государств в области освоения углеводородных ресурсов региона. Определены стратегические модели сотрудничества транснациональных корпораций в условиях роста конкуренции в регионе.

Выявлен дисбаланс ресурсной и затратной базы добычи и транспор

Тировки углеводородных ресурсов прикаспийских государств. Исследованы существующие и выявлены новые схемы, развития транспортного и экспортного потенциала региона. Предложены подходы совершенствования инвестиционного сотрудничества в развитии нефтегазового предпринимательства в регионе.

Практическая значимость исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования могут быть востребованы интеграционными экономическими группировками (Евразийского экономиче

Ского сотрудничества и Шанхайской организации сотрудничества) при разработке целевых комплексных программ социально-экономического и индустриального развития, а также корпорациями со смешанным капиталом при разработке программ диверсификации деятельности.

Рекомендательная часть диссертации и выводы могут быть положены в основу международных контрактов и соглашений о сотрудничестве, Министерством промышленности и энергетики РФ, Министерством природных ресурсов РФ, Министерством экономического развития и торговли РФ, Министерством иностранных дел РФ.

Положения диссертации представляет практический интерес при освещении вопросов, связанных с мировым рынком нефти и газа в курсах «Внешнеэкономическая деятельность», «Мировая экономика», «Междуна

Родная энергетическая безопасность».

Апробация исследования. Основные положения диссертационной работы докладывались на Семнадцатых Международных Плехановских

Чтениях (2004 г.); Международном логистическом форуме, Москва (2005 г.), Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы управления», Москва (2005 г.).

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (150 наименований на русском и английском языках) и приложения. Общий объем работы 151 страница машинописного текста, в том числе 11 таблиц и 1 рисунок.

Заключение диссертации по теме «Мировая экономика», Курбанов, Ягмур Нурмурадович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Огромный ресурсный потенциал Каспия и прилегающих к нему территорий делает данный регион новой и важной нефтегазоносной провинцией мира. Доступ к углеводородным ресурсам региона, позволит потребителям иметь дополнительный и важный рынок первичных энергоносителей.

Интерес к Каспийскому морю, к его углеводородным ресурсам проявляют как региональные, так и нерегиональные страны, особенно постиндустриальные, для многих из них ТНК и МФО являются проводниками интересов и инструментом геоэкономического воздействия.

Для этих стран существуют различные виды интересов, такие как, обеспечения своих экономических потребностей первичными энергоресурсами, новые рынки сбыта своей продукции (особенно для нефтегазового комплекса и связанных с ним смежными отраслями) или их производства, а также обеспечение безопасности национальных интересов.

Для многих постиндустриальных стран, Каспийский регион предназначен для изматывания сил таких стран как России и Иран, снижению их конкурентных позиций не только в остальных прибрежных странах, но и в соседних регионах мира, для России - Кавказ и Центральная Азия, для Ирана - Персидский залив. Поэтому уже сейчас складываются неформальные союзы различных стран, для защиты своих геоэкономических интересов и получения прибыли от углеводородных проектов и смежных с ними отраслей, куда будут входить и другие страны.

Следует предположить, что доминирование какой-либо страны на Каспии, позволит контролировать все происходящиеся геоэкономические и геополитические процессы внутри региона.

Нами выявлены следующие инициативы и стратегии в отношении партнеров, конкурентов и третьих стран, заинтересованных каспийской проблемой. Для России Каспийский регион - это, прежде всего составная

часть геоэкономической стратегии государства на ближайшие 20 лет. Решение всех проблем вокруг Каспия, правовой статус, освоение собственной части, вопросы транспортировки энергоресурсов, региональное сотрудничество, экологическая безопасность и много других не менее важных задач в пользу интересов России, позволит ей восстановить утраченные позиции в регионе, потеснить соперников (США и ЕС).

Все это позволит ей приобрести имидж надежного и предсказуемого партнера. С этим партнером можно будет строить равноправные отношения не только для региональных стран, но и для нерегиональных в первую очередь Китая и Индии для укрепления своих внешнеэкономических позиций.

Стратегия России на Каспии должна быть многокомпонентной и разрабатываться с учетом ее взаимоотношений с партнерами и конкурентами в регионе. Например, для России Азербайджан - перспективный рынок сбыта продукции и театр действий российских компаний не только в освоении углеводородных ресурсов, но и в их переработке и транспортировке.

Азербайджан пока остается рынком сбыта российского природного газа. В случае запуска БТЭ, российская компания, получит возможность извлекать прибыль от освоения газовых месторождений и его транспортировку на турецкий рынок.

Учитывая, что БТЭ является основным конкурентом для «Голубого потока», Россия может предоставить иностранным акционерам БТЭ и Шах

Дениз увеличить, например, долю ЛУКОЙЛ в этих проектах, взамен другие акционеры получат доли в нефтегазовых проектах на территории самой России. Тем более, что норвежская компания 81а1оП, один из ведущих акционеров ЮКГ/БТЭ и Шах-Дениз, намерена активизировать свою деятельность в России.

Масштабы расширения экспорта российского газа в Турцию и далее Европу, могут сделать газопровод БТЭ нерентабельным. В свою очередь это может привести к осложнению отношений с Азербайджаном. Для того, что бы снизить негатив можно воспользоваться потенциалом БТЭ, для экспорта российского газа. Это можно сделать путем использование существующих внутренних и экспортных газопроводов как на территории двух государств, Азербайджана и России, так и сооружением новых трубопроводов между странами.

Участие России в экспорте газа в Турцию, как через Черное море, так и через Азербайджан позволит сбалансировать турецкий рынок за счет извлечения прибыли из своего газопровода, а также из южнокавказского.

Таким образом, для укрепления двусторонних отношений между Россией и Азербайджаном, необходимо активизировать стратегию в области освоения азербайджанских углеводородных месторождений и транзита нефтегазовых ресурсов по территории России, а также оперативное маневрирование в области БТЭ и БТД.

Транспортная инфраструктура России - это возможность для Казахстана увеличить объемы транспортировки своих углеводородных ресурсов по следующим маршрутам КТК, Атырау-Самара и Средняя Азия-Центр.

Следует отметить, что планы реализации экспорта российской нефти из Восточной Сибири в Китай и Японию к 2011 г. могут затянуться в связи с началом экспорта казахстанской нефти в Китай с 2006 г. Для этого в России необходимо принять ряд мер для снижения этого риска, например, транспортировать российскую нефть по территории Казахстана, в сторону западных районов Китая.

Богатый углеводородный потенциал Казахстана возможность для российских компаний участвовать в новых проектах, как на шельфе, так и на суше страны. Тем самым казахстанский рынок дает шанс российским компаниям укрепить свои позиции на глобальном энергетическом рынке.

Российские компании имеют возможность участвовать в создание специализированных зон связанных с нефтегазовым комплексом, например создание новых нефте- и газохимического комплексов на западе Казахстана. Помимо этого Казахстан - это рынок для реализации российских передовых технологий в области добычи и транспортировки нефти и газа.

Территория Казахстана, дает возможность экспортировать нефть, как в Китай, так и в южное направление в сторону Ирана, через существующие и потенциальные трубопроводы. В долгосрочной перспективе открываются возможности для совместного экспорта природного газа, например в Индию.

Наиболее приоритетными направлениями в стратегии между Россией и Казахстаном являются транзит казахстанских углеводородных ресурсов по территории России, совместный экспорт углеводородных ресурсов в Иран, Китай и другие страны Азии. Не менее важным является укрепление позиций российских компаний в освоение и разработки морского шельфа Казахстана в Каспийском море.

Развитие экспорта туркменского газа в южном направлении позволит создать новую газотранспортную систему наподобие Средней Азии -Центр. Российские компании должны принять активное участие в разработке данного направления. Туркменистан для России возможность поставок туркменского газа в Россию и построение на этой основе стратегических партнерских отношений между странами.

Дополнительно для российских компаний открываются широкие возможности в производстве жидких углеводородов из нефти и природного газа Туркменистана, где производство данных видов энергоресурсов является одним из стратегических направлений развития нефтегазового комплекса страны. При этом российским банкам следует уделить внимание возможности финансирования реконструкции и модернизации НПЗ на востоке страны в г. Сейиди.

Углеводородный потенциал туркменского шельфа Каспийского моря, открывает возможность российским компаниям поучаствовать в его исследовании, освоение и разработки. Своевременное включение в этот процесс российские компании имеют шансы стать ведущими инвесторами и потеснить позиции иностранных компаний, не только в Туркменистане, но и в соседних странах Каспия.

Таким образом, ведущими сферами стратегических отношений между Россией и Туркменистаном являются газовый комплекс и разработка каспийского шельфа Туркменистана.

Развитие двухсторонних отношений между Россией и Ираном в части освоения и стратегического использования углеводородных ресурсов Каспия влечет укрепление их позиций в регионе. В частности, Россия напрямую может начать экспорт своих первичных энергоносителей, добываемых в ее прикаспийских сегментах в Иран через своп-соглашения или сооружения подводного трубопровода из Северного Каспия в Иран минуя и снимая зависимость от транзитных стран.

Базовая стратегия в цепочке Россия-Казахстан, Россия-Китай, а также возможно Индии и Ирана, открывает возможности для укрепления и развития энергетического сотрудничества путем создания новых «союзов/клубов» в рамках различных международных организаций. Одним из таких примеров служит Шанхайская Организация Сотрудничества, где присутствуют интересы производителей (России и Казахстана) и потребителей (Китай). Это позволит вышеупомянутым членам-государствам усилить свои позиции в регионе и расширить свои внешнеэкономические возможности.

Ключевым для России является развитие Международного транспортного коридора (МТК) «Север-Юг», его возможности позволят российским производителям, например нефтегазового машиностроения, экспортировать свою продукцию, как в Иран, так и в другие страны Азии (Индия, Пакистан и другие). Транспортно-логистические возможности не только Ирана, но и других соседних стран, позволяют увеличивать грузопоток по МТК и получать значительные доходы от транзита грузов. Это также позволит увеличить перевозки не только по морю, но и по автомобильным и железным дорогам.

Россия как ключевая страна Прикаспийского региона, должна укрепить и расширить свое присутствие. Освоение как собственного, так и других секторов Каспия позволит государству получать доходы в товарном и денежном виде. Помимо этого наличие собственных ресурсов в регионе, позволит снизить, например зависимость от поставок природного газа из центральноазиатских стран, который в основном идет для обеспечения внутреннего энергобаланса.

Поддержка интересов российских компаний в каспийских проектах, позволит государству укрепить свои позиции в регионе, повысить свою конкурентоспособность за счет выпускаемой продукции на российских заводах и фабриках для нужд углеводородного сектора региона.

С вводом новых маршрутов экспорта углеводородных ресурсов в обход России, ожидается снижение ее роли как транзитного государства. Поэтому российские компании следует принять активное участие в сооружение этих маршрутов с привлечением помимо финансового капитала, российской продукции и людских ресурсов.

Основа стратегий российских компаний, например, ЛУКОЙЛ, Газпром и Роснефть - это диверсификация деятельности, увеличение производимого углеводородного сырья за пределами России, снижение различных видов рисков компаний, таких как геологических, инвестиционных и финансовых.

Наращивание производственного потенциала на Каспии позволит им стать в ближайшие 10 лет глобальными энергетическими компаниями, которые смогут конкурировать с такими компаниями как ExxonMobil, Chevron и BP не только по объемам запасов и добычи, но и по уровню капитализации прибыли и масштабу деятельности. Россия в свою очередь получает эффективные инструменты для закрепления своих геоэкономических позиций, как на Каспии, так и за его пределами.

Для повышения своей конкурентоспособности России необходимо поощрение через создание специальных экономических зон/кластеров, где производители могли бы, замкнуть производственную цепочку и создать новые современные перерабатывающие комплексы.

Экологический мониторинг региона под руководством России позволило бы ей следить за уровнем выбросов и заниматься исследованиями в области экологической безопасности и многое другое. Создание искусственных барьеров против строительства подводных трубопроводов в качестве защиты экологии, в определенной степени является эффективным инструментом. Это позволит сдерживать наращивание экспорта нефтегазовых ресурсов из прибрежных стран в обход территории России. Именно использование данного инструмента, в определенной степени сдерживал процесс начала строительства Северо-Европейского газопровода из России в обход прибалтийских стран.

Таким образом, в России необходимо с большей ответственности отнестись к Каспию и его проблемам, т.к. их игнорирование может привести к новым социально-экономическим кризисам и ослабления роли государства в регионе, а также во всем мире.

В целях международной энергетической безопасности крупнейшие потребители мира продолжат свою геоэкономическую политику активного участия в освоение углеводородного потенциала. Тем самым они смогут снизить зависимость от поставок нефти и газа из других регионов мира.

Для Китая и Индии нефть и газ Каспия кратчайший путь их доставки для удовлетворения потребностей внутреннего рынка и рынок для сбыта своей продукции. Не менее важным является то, что Китай заинтересован в укрепление своих позиций в регионе и сделать их более конкурентоспособными для противодействия натиска интересов, как США, так и Японии, а для Индии - Пакистан.

Для США и его партнеров, в первую очередь Турцию, углеводородные ресурсы Каспия уникальный инструмент для своей геоэкономической экспансии. Укрепление своих позиций и доминирование в регионе, позволит, например, для США, ослабить позиции России, Ирана и Китая. Это позволит им в дальнейшем влиять на внутренние процессы, происходящие в этих странах, а также возможность их распада на более мелкие и слабые государства.

Основным приоритетом в стратегии США на Каспии остается, и будет оставаться развитие многовекторных экспортных маршрутов из стран Каспия к потенциальным потребителям. При этом эти маршруты должны проходить в обход территорий России и Ирана, такие как БТЭ и БТД.

Помимо этого США занимает жесткую геоэкономическую позицию ослабления позиций российских компаний в прибрежных странах Каспия, применяя различные инструменты. Например, ограничение экспорта через Азербайджан или Турцию, отказ предоставления кредитов проектам на Каспии где присутствуют российские интересы.

Не смотря на то, что Европейский Союз и Япония находятся в разных точках мира в их стратегиях можно найти и выделить одинаковые приоритеты в области каспийских углеводородных ресурсов. Это возможность снижения зависимости от крупных поставщиков, например из стран Ближнего Востока. В этом случае можно заменить ранее традиционные углеводородные источники, например Северное море для Европы и Индонезия для Японии, каспийскими углеводородными ресурсами.

При этом дальнейшее развитие экспортной инфраструктуры на Каспии еще больше сделает ресурсы региона привлекательными. Следует добавить, что для ЕС приоритетным является поставки углеводородных ресурсов в обход России по территориям Закавказских государств. Для Японии наиболее приоритетным является доступ к морским терминалам в Персидском заливе и Аравийском море, в обход транзита по территории, например Китая.

Огромный поток каспийских энергоносителей может привести к нарушению в давно установившиеся международные экономические связи поставщиков и потребителей. Следует ожидать применение соответствующих мер со стороны крупных поставщиков, особенно со стороны странчленов ОПЕК, которые в состоянии привести, путем повышения квот на добычу нефти, к снижению цен.

Для потребителей новые потенциальные поставщики - это снижение зависимости от других поставщиков. Для этого нужно прикаспийским странам повышать конкурентоспособность своих энергоносителей, а именно их качество не должно уступать другим сортам из разных стран, цена должна быть приемлемой и допустимой для долгосрочных поставок.

Применение современных технологий позволит снизить себестоимость добычи и повысить качество нефти и газа в регионе, что сделает их более привлекательными для потенциальных инвесторов и потребителей. Предоставление и соблюдение равных прав как иностранным, так и национальным инвесторам, позволит привлечь десятки миллиардов инвестиций, при том большая часть из них будет приходиться на саму разведку, освоение и добычу углеводородных ресурсов.

Качество нефтяных и газовых сортов добываемых в прикаспийских странах является не менее важным и самым значимым вопросом в поисках потенциальных потребителей. Если не решить данный вопрос, то нефть и газ Каспия могут оказаться маловостребоваными в мире.

Повышение качества возможно путем снижения уровня серы и введения банка качества нефти, позволят им стать благоприятными для переработки на НПЗ стран потребителей с малыми затратами на их модернизацию и переоборудование.

Решение этих вопросов в пользу прикаспийских стран позволит в общей сложности добывать до 400 млн. т.н.э. и 800 млн. т.н.э. углеводородных ресурсов в 2010 и 2020 г.г. соответственно. При этом большая часть добываемых углеводородных ресурсов будет идти на экспорт. После 2010 г. добыча углеводородных ресурсов постепенно будет переходить на морские месторождения.

Наиболее привлекательные потребительские рынки расположены в странах Азии в первую очередь Китай и Индия, а также Южная Корея, и

Пакистан. При этом европейские страны также являются потенциальными потребителями, но ввиду их меньших приростов экономического развития, по сравнению с азиатскими странами и наличия множества поставщиков, делают этот регион более жестким в плане конкурентной борьбы.

В целях снижения зависимости от транзита через одну страну и ограниченному числу потребителей необходимо развивать экспортные маршруты по 4-м основным направлениям, т.е. северное - через Россию, западное - Азербайджан, южное - Иран и восточное - Китай. За счет поставок в Китай, экспортеры получают возможность дальнейшего экспорта, например в Южную Корею и Японию. При этом, можно, использовать как строительство новых трубопроводных путей, так и использование схем-замещений, на примере Ирана.

Использование огромного потока доходов от реализации нефти и газа на внешних рынках, а также доходов от транзита этих ресурсов по территориям своих стран, отрицательно скажется на экономическом развитие региона. Для этого прибрежным государствам необходимо развивать другие сферы экономики, особенно технологическую, финансовую и услуги, а также поддержка науки и образования.

Использование ресурсов государственных и национальных фондов прибрежных государств необходимо для поддержки малого и среднего бизнеса, развитие наукоемких технологий и социальной сферы государства (наука, образование, медицина и культура). Работа данных специализированных учреждений должна быть прозрачной, необходимо привлечение в их работу неправительственных и некоммерческих организаций и постоянный контакт с населением страны, по средствам массовых коммуникаций.

Отсутствие наличия договоренностей по статусу моря, делает водоем и его общий потенциал невостребованным и бесхозным, что может привести к потерям его возможностей для будущих поколений. Это побуждает некоторые силы/страны для маневрирования в интересах закрепления своего присутствия в регионе и вовлечения все новых сил/стран.

Принятие всеми прикаспийскими странами международного правового документа определяющего статус моря и двусторонние соглашения между прибрежными странами, позволят решить ряд проблем. Например, связанные со спорными месторождениями между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном, возможность строительства подводных коммуникаций через Каспийское море.

Помимо этого прикаспийские страны смогут совместно реализовы-вать комплекс мер по экологической безопасности региона. Все это позволит повысить инвестиционную привлекательность региона и к росту активности различных предприятий из различных стран и сфер деятельности.

Ключевую роль в разведке, освоение и добычи нефти и газа Каспия играют ТНК. В дальнейшем большая часть привлекаемых инвестиций будет приходиться именно на эти бизнес структуры, при этом среди них активную роль будут играть ТНК из постиндустриальных стран. ТНК постиндустриальных стран будут продолжать искать новые пути и выходы, путем слияния и поглощения между различными компаниями, для участия в каспийских проектах по добыче и транспортировки на внешние рынки.

Среди них следует ожидать рост активности американских, британских, французских, итальянских, японских, российских, а также китайских ТНК. Не исключено, что некоторые из них будут покидать углеводородные проекты из-за ужесточения конкуренции между компаниями.

Помимо данной категории иностранных инвесторов, следует ожидать появления ТНК из Индии, Южной Кореи и других развивающихся стран. При этом некоторые из них начнут участвовать в мелких и средних проектах, в целях накопления капитала и массированного вхождения в более крупные проекты.

Процесс международной кооперации между различными хозяйствующими субъектами, а также борьба за обладание новыми технологиями, позволит появлению новых ТНК в самих прибрежных стран, особенно в Азербайджане, Казахстане и Туркменистане.

Углеводородный потенциал Каспия открывает возможности для развития различных видов услуг иностранным нефтегазовым ТНК, среди них следует выделить сервисные и транспортные. При этом в целях снижения издержек, например в области геологоразведочных работ, крупные ТНК будут привлекать услуги сторонних компаний. В связи с этим в регионе идет активное развитие новых видов услуг, таких как аутсорсинговых.

Среди международных структур на Каспии следует выделить МФО. Активную роль проявляют Группа Всемирного Банка и ЕБРР. Они продолжат свою политику инвестирования в новые углеводородные проекты, помимо них МФО будут поддерживать малый и средний бизнес прибрежных стран. Следует ожидать появления новых региональных финансовых организаций, например АБР и ИБР, а также активизация деятельности государственных финансово-кредитных организаций, Японии, США, Китая и многих других стран.

Следует предположить, что сами прибрежные государства в дальнейшем частично смогут профинансировать свои углеводородные проекты. Возможно, часть этих инвестиций будут привлекаться за счет созданных национальных фондов. При этом они продолжат процесс поддержки такой формы инвестиционного сотрудничеству, как СРП. В процессе укрепления законодательной базы прикаспийских стран, возможно появление новой формы как лицензирование или концессионная система.

Углеводородные ресурсы Каспия выступают в качестве ориентира для усиления международных экономических процессов. В результате этого следует ожидать новые столкновения геоэкономических интересов. Для повышения конкурентоспособности будут происходить новые интеграционные процессы.

Извлечения прибыли от использования углеводородных ресурсов мер позволит прибрежным государствам позволит улучшить макроэкономическую ситуацию, а также даст толчок для развития других отраслей экономики, например сфера услуг и науку. Все это позволит укрепить существующие геоэкономические позиции в регионе.

В свою очередь нерегиональные страны Каспия, используя различные международные экономические структуры путем инвестирования и реинвестирования прибыли из ресурсов региона усилят процесс распределения мирового дохода.

Список литературы диссертационного исследования кандидат экономических наук Курбанов, Ягмур Нурмурадович, 2006 год

1. Авдаков E.H., Боков В.В., Иванников A.B., Курбанов Я.Н. Стратегические решения в бизнесе: Лекция. М.: Изд-во Рос. экон. акад., 2004. -51 с.

2. Азербайджан и Армения в экономической политики США в За-кавказье//США и Канада. 2004. - № 4. - С. 50-65.

3. Азербайджан: новый поворот на Каспии//Нефть, газ и Евразия. -2003.-№5.-С. 20-26.

4. Барсегов. Ю. Г. Каспий в межународном праве и мировой политике. -М.: ИМЭМО, 1998.

5. Бессарабов. Г. Д. Казахстан: реалии и перспективы независимого развития. М.: РИСИ, 1998.

6. Бжезинский. 3. Великая шахматная игра. - М.: Международные отношения, 1998.

7. Богомолов. П. Клубок противоречий//Нефть России. 2002. - № 5 -С. 45.

8. Букин. Д. В. Значение Каспийского региона в мировом энергетическом балансе и национальные интересы России: Автореф. дис. канд. экон. наук: 08.00.14 / Дипломатическая Академия М., 2001. - 22 с.

9. Бумажный проект//Нефтегазовая вертикаль. 2003. - № 4. - С. 97102.

10. Бутаев. А. Каспий: зачем он Западу? М., 2004. - 550 с.

11. Васецкая. Г. Д. Геоэкономика и региональная стратегия развития. -Казань: 2003.

12. Вермишева. С. К. Что стоит за каспийской нефти? М., 1995.67 с.

13. Вершки и корешки. Инвестиций в Казахстане//Нефтегазовая вертикаль. 2003 - № 1. - С. 38-39.

14. Вместе в Китай//Нефтегазовая вертикаль. 2003. - № 5. - С. 6668.

15. Войтоловский Г.К., Арбатов А. А. Море проблем: Опыт системного исследования Каспийского региона. М.: РИО СОПС, 2001.

16. Володин. Д.А. Большой Ближний Восток//США и Канада. 2004. -№ 10-С. 66.

17. Газовая промышленность// Мировая энергетическая политика. -2003. № 03(13). Вкладка.

18. Гардаш С. В., Корнеев А. В. Каспийская нефть и интересы США//США и Канада. 2002. - № 12. - С. 20-42.

19. Герчикова И.Н. Международные экономические организации: Регулирование мирохозяйственных связей и предпринимательской деятельности. Учебное пособие. М.: Консалтбанкир, 2002. - 624 с.

20. Гладко на бумаге//Нефтегазовая вертикаль. 2003. - № 11. - С.62.65.

21. Голованова. С. В. Влияние мирового рынка нефти и нефтепродуктов на политику российских нефтяных компаний. Н. Новгород, 2001. -155 с.

22. Трешневиков А. Каспий в сетях браконьеров. Рыбинск, 2001.373 с.

23. Григорьев JÏ.M., Нусупова А. Б. Казахстан: прагматизм во имя развития. Конкурентоспособность и модернизация экономики: Сб. науч. тр./Государственный университет ВШЭ. В 2-х кн./Отв. Ред. Е.Г. Ясин. М.: ГУ ВШЭ, 2004. - Кн. 2. С. 391-400.

24. Гусейнов. В. А. Каспийская нефть. Экономика и геополитика. -М.: Олма-Пресс, 2002. 380 с.

25. Гуцуляк. В. И. Правовой и экономический анализ деятельности современного морского порта. М.: 1998. - 232 с.

26. Ергин. Д. Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть/Пер. с англ. 2-е изд. - М.: Де Ново, 2001. - 888 с.

27. Ергин. Д. Россия: 20 лет спустя. Четыре сценария. М.: 1995.125 с.

28. Джонстон. Д. Международный нефтяной бизнес: Налоговые системы и соглашения о разделе продукции/Пер. с англ. М.: Олимп-Бизнес, 2003.-352 с.

29. Джонстон Д., Буш. Д. Управление финансами в международной нефтяной компании/Пер. с англ. М.: Олимп-Бизнес, 2003. - 432 с.

30. Жан Карло. Геоэкономика. Господство экономического пространства. М.: 1997. - 250 с.

31. Жильцов С.С., Зонн И.С., Ушков A.M. Геополитика Каспийского региона. М. Международные отношения, 2003. -280 с.

32. Журкин. В.В. и другие. Европа и Россия: проблемы южного направления. М.: 1999. - 540 с.

33. Иванов. И.А. Транспортные узлы и терминалы. Новосибирск,2000.

34. Инвестиционный климат и структура рынка в энергетическом секторе России: Сб. науч. тр./Бюро экономического анализа/под. ред. Ершова Ю.А. и Яковлевой E.JI. М.: ТЕИС, 2005. 287 с.

35. Каганов. Ю. Н. Каспий The Caspian Sea: Международный сборник научных трудов. Астрахань: 1998. - 340 с.

36. Казахстан - фаворит России и США//Мировая Энергетика. -2004.-№ 10.-С. 71-73.

37. Канделаки. T.JI. Припортовые нефтяные терминалы. Российская Федерация и ближнее зарубежье: Справочник. М.: 2002. 250 с.

38. Канделаки. T.JI. Рынок нефти и нефтепродуктов Казахстана. М.: 2001.-190 с.

39. Карымсакова. Э.С. Развитие трубопроводного транспорта нефти в Казахстане. М.: 2003. 240 с.

40. Каспийская игра: обзор «Центральная Азия». Под редакцией газеты «Финансовая Россия». М., 1998. С. 6-10.

41. Каспийский регион: проекты строительства новых нефтепрово-дов//Трубопроводный транспорт нефти. 2002. - № 2 - С. 18-22.

42. Каспийский фантом//Нефтегазовая вертикаль. 2003. - № 4 - С.85.88.

43. Конопляник A.A., А. Лобжанидзе. Каспийская нефть на Евразийском перекрестке: анализ и перспективы. М.: 1998. - 200 с.

44. Конопляник A.A. Россия на формирующимся евроазиатском энергетическом пространстве: проблемы конкурентоспособности. М.: Нестор Академик Паблишерз, 2003. - 592 с.

45. Конституция Азербайджана. Баку. 1995 г.

46. Кочетов. Э.Г. Геоэкономика и стратегия России. Истоки и принципы внешнеэкономической доктрины. М.: 1997. - 340 с.

47. Кочетов. Э.Г. Геоэкономика: освоение мирового экономического пространства: Учебник. М.: БЕК, 2002. - 480 с.

48. Кочетов. Э.Г. Глобалистика как геоэкономика, как реальность, как мироздания. М.: 2001.

49. Кочетов. Э.Г. Ориентиры внешнеэкономической деятельности (Национальная экономика и предприятия в системе мирохозяйственных связей). М., 1993.

50. Курбанов. Я.Н. Стратегические аспекты российско-туркменских отношений при освоении углеводородных ресурсов Каспия//Экономика и технология: Научные труды. Вып. 17. М.: Изд-во Рос. экон. акад., 2004. -161 с.-с. 124-127.

51. Курбанов. Я.Н. Геоэкономические приоритеты России на Кас-пии//Экономика и технология: Научные труды. Вып. 18. М.: Изд-во Рос. экон. акад., 2005. - 199 с. - с. 156-161.

52. Курбанов. Я. Н. Геоэкономические претензии ведущих стран мира на карте Каспия. Безопасность Евразии.

53. Курбанов. Я. Н. Стратегическое маневрирование России на Каспии. Безопасность Евразии.

54. Курбанов. Я. Н. Транспортно-логистические возможности экспорта нефти и газа на Каспии. Интегрированная логистика.

55. Ламин. В. А. Евразийский порт для евразийской страны. Екатеринбург: 1999.-425 с.

56. Лисовская Е. Г., Смирнов Г. Н. Концессии в советской экономике. М.: Русь, 2002. 324 с.

57. Лунев. А. П. Единый Каспий: Межгосударственное сотрудничество и проблемы экономического и социального развития региона. Астрахань: 2002. 125 с.

58. Макаров. А. А. Мировая энергетика и Евразийское энергетическое пространство. М.: 1998. 347 с.

59. Малышева. Д. Б. Каспийский регион и диалог цивилизации в современном мире (к 90-летию Л. Н. Гумилева). Астрахань: 2002. 123 с.

60. Малышева. Д. Б. Россия и Каспийский регион: проблемы безопасности развития. М.: 2002. 212 с.

61. Малышева. Д. Б. Российская карта на Каспийском пасьян-се//Мировая экономика и международные отношения. 2002. - № 7 - С. 6070.

62. Матяш. В. Н. Россия и США в Каспийском регионе XXI в.: проблемы и перспективы. М.: 2001.-430 с.

63. Мировые газовые конгрессы//Газпром. М. 2002. - № 3(6).

64. Мировые газовые конгрессы. Газпром. М. 2003. - №2(5).

65. Мишин. В. Возвращается газ на круги своя//Нефть России. -2004. № 2. - С. 52-54.

66. Мишин. В. Каспийский трубопроводный тандем//Нефть России. -2002. -№5. -С. 76.

67. Мишин. В. Россия и Азербайджан: перспективы сотрудничества в нефтегазовой сфере//Нефть России. 2004. - № 5. - С. 80-83.

68. Мурадян. И. М. Геоэкономические интересы и коммуникационные проекты Кавказско-Каспийского региона. Ереван, 1998. - 162 с.

69. Мурадян. И. М. Геоэкономические проблемы Кавказско-Каспийского региона. Ереван, 1999. 214 с.

70. На Каспии и в Америке//Нефть и капитал. 2003. - № 11. - С. 4547.

71. Наринский. H.H. и другие. Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России. М.: 2003. 543 с.

72. Нефтегазовый сектор Ирана и Транснефть//Трубопроводный транспорт нефти. 2002. - № 11. - С. 40-44.

73. Нефть и газ в оценках ОПЕК//Мировая энергетика. 2004. - № 10 - С. 97-99.

74. Особенности налогообложения компаний нефтегазовой отрасли осуществляющих деятельность на шельфе Каспия/ТНефть, газ и право. -2004. № 5 - С. 24-27.

75. Пауль Фишер. Прямые иностранные инвестиции в России. Стратегия возрождения промышленности. М.: 1999. 344 с.

76. Поляков В. В., Полякова Г. А., Сергеев В. М. Долгосрочные перспективы российской нефти: анализ, тренды, сценарии. М.: 2003. 371 с.

77. Прогноз мировых энергетических рынков. Основные положения: Сб. тр./Министерство энергетики РФ/Институт энергетической инициативы. М.: 2002. 270 с.

78. Прогноз добычи нефти на Ближнем Востоке//Мировая энергетическая политика. 2003. - № 05 (15). Вкладка.

79. Резникова О. Экономическое развитие государств Центральной Азии и Кавказа //Мировая экономика и международные отношения. 2003. - № 4. - С. 87-97.

80. Российская нефть: производство и экспорт//Вопросы экономики. -2003.-№9.-С. 136-146.

81. Рубан. JI. С. Каспий-море проблем. М.: 2003. 480 с.

82. Сапир Е. В. Геоэкономическое измерение локальных систем: теория и методология. Ярославль, 2004. 270 с.

83. Сергеев. П. А. Ресурсная политика прибрежных стран. Пути повышения эффективности экспорта нефти и газа. М., 1999. - 235 с.

84. Силкин. В.В. Прямые иностранные инвестиции в России. М.,2003.-179 с.

85. Симония Н. Нечего кивать на нефть//Мировая энергетика.2004. -№07/08. -С. 34-35.

86. С прицелом на экспорт//Нефть и капитал. 2003. - № 9 - С.88-92.

87. Хасбулатов. Р. И. Мировая Экономика: В 2-х т. Т.1 М.: Экономика, 2001.-598 с.

88. Федосеева. Г. А. Международный нефтяной бизнес и международные экономические отношения. М., 1999. - 340 с.

89. Цветков. Н. А. Российский нефтегазовый комплекс: международное инвестиционное сотрудничество. М., 2001. - 247 с.

91. Adam Stulberg. Setting the agenda in the Caspian Basin: the political economy of Russia"s energy leverage. Pittsburgh, 2003. 342 P.

92. Amirahmadi Hooshang. The Caspian region at a crossroad: Challenges of a new frontier of energy. London, 2004. 211 P.

93. Analysis pegs pipeline ahead of LNG for the Caspian area gas to China//Oil and Gas Journal. 08/03/2004. - P. 58-64.

94. A survey of India and China. The Economist. 05-11/03/2005. - P. 5.

95. A survey of oil//The Economist. 30/04-06/05 2005. - P. 3-18.

96. A watermelon revolution? The Economist. 04/06-10/06 2005.

97. Bokov V.V., Bilchev S.J., Gladyshev V.P. Model of Controllable Economic Equilibrium and Optimal Equipment of Economic System by Labor Force/ Proceed, of 24 Conf. of Union of Bulgarian Mathematicians. Svishtov (Bulgaria), 1995.-P. 121-130.

98. Caspian Energy Watch/CERA. 2002.

99. Caspian focus. Menas Associates. February 2005. 15 P.

100. Caspian focus. Menas Associates. March 2005. - 12 P.

101. Caspian oil and gas//International Energy Agency. 1998.

102. Caspian pipelines report//Oil and Gas Journal. 10/10/2004. - P. 5259.

103. Chaterterjee. C. Negotiating Techniques in International Commercial Contracts. London: Ashgate, 2000. 154 P.

104. Dosmukhamedov. E. K. Foreign investments in Kazakhstan: politico-legal aspects of post-communist transition. New York, 2002.

105. Gokay Bulent. The politics of the Caspian oil. New York, 2001.225 P.

106. International Energy Outlook/Energy Information Administration. Department of Energy. USA. 2004. 211 P.

107. Kim Theodore. Central Asia & the Caspian. London, 1999. 342 P.

108. National Energy Policy/National Energy Policy Development Group. USA. 2001.

109. Oil market report/International Energy Agency. March 2005.

110. Strategy for Azerbaijan/EBRD. 2002.

111. Strategy for Kazakhstan/EBRD. 2004.

112. Strategy for Turkmenistan/EBRD. 2004.

113. Sustainability report/BP Azerbaijan. 2003.

114. The Black sea. Oil over troubled waters. The Economist. 28/0503/06 2005. - P. 34-36.

115. S. Tsalik. Caspian oil windfalls: who will benefit? Open Society Institute. New York, 2003. 211 P.

116. Рис.1 Регион Каспийского моря.

117. Рис. 2 Пояса расположения сил и интересов вокруг Каспия

118. П Ядро Каспия: Прибрежные страны Каспийского моря (Россия, Азербайджан, Иран, Казахстан и Туркменистан)",

119. Рис. 3 Зоны Каспийского моря

120. Рис. 4 Зоны Каспия, рассматриваемого как озеро.m

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

В ММПЦ МИА «Россия сегодня» 10 октября состоялся мультимедийный круглый стол на тему «Международное сотрудничество в Арктике: актуальное состояние и перспективы».

В круглом столе приняли участие: заместитель директора Института проблем нефти и газа РАН, член-корреспондент РАН Василий Богоявленский; заведующий отделом по вопросам разоружения и урегулирования конфликтов Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, член Российского совета по международным делам Андрей Загорский; академик Международной академии наук экологии, безопасности человека и природы, профессор Вячеслав Зиланов; ректор Северного Арктического федерального университета им. М.В. Ломоносова, член РСМД Елена Кудряшова; заместитель программного директора РСМД Тимур Махмутов.

На встрече были затронуты следующие вопросы: роль Арктического совета (АС) в региональном сотрудничестве; международное гуманитарное сотрудничество в рамках АС в образовательной сфере; перспективы коммерческого освоения нефтегазовых месторождений в Арктике; текущие проблемы рыбного промысла в арктических водах; участие неарктических государств в регионе; решение проблемы безопасности в арктической зоне.

Арктический совет

Межправительственный форум Арктический совет был создан в 1996 году, когда арктические и приарктические страны - Канада, Россия, Финляндия, Швеция, Норвегия, США, Дания и Исландия выразили желание развивать международное сотрудничество и координировать свои действия в интересах обеспечения устойчивого развития региона. В начале XXI столетия интерес к Арктике, богатой углеводородами и биологическими ресурсами, начал расти в геометрической прогрессии, о чем свидетельствует и тот факт, что сегодня в Совете почти вдвое больше государств-наблюдателей, чем стран-членов.

«Постепенное формирование консенсуса, который сближает позиции сторон, позволяет в значительной степени оградить деятельность Арктического совета от тех влияний “бурной” международной обстановки, которую мы наблюдаем в настоящее время»

Говоря о роли Арктического совета в регионе, Андрей Загорский отметил, что главным направлением деятельности АС является обеспечение устойчивого развития, т.е. развитие Арктики с соблюдением необходимых экологических требований, особенно с учетом хрупкости арктических экологических систем. «В трудные исторические периоды АС оказался той площадкой, на которой все страны региона могли продолжать общаться, снимая те озабоченности, которые у них возникали и, преодолевая те различия в понимании проблем, с которыми они сталкиваются в Арктике. Постепенное формирование консенсуса, который сближает позиции сторон, позволяет в значительной степени оградить деятельность Арктического совета от тех влияний “бурной” международной обстановки, которую мы наблюдаем в настоящее время. Повестка дня в Арктическом совете остается исключительно конструктивной. Эта многостороння площадка позволяет России, в частности с США, решать те вопросы, которые она сегодня не обсуждает на двустороннем уровне», - считает эксперт.

Военное сотрудничество и проблемы безопасности в Арктике

«Единственная страна, которая вкладывает деньги в военную инфраструктуру в Арктике - это Россия»

По мнению Андрея Загорского, на сегодняшний день в Арктике с точки зрения межгосударственных отношений почти нет оснований для конфликтов: «Если брать 200-мильные экономические зоны, то они практически везде разграничены, а там, где не разграничены - проблемы не столь серьезные. В основном все предполагаемые ресурсы углеводородов в Арктике расположены внутри экономических зон, таким образом, суверенные права прибрежных стран понятны и, подчеркну, никем не оспариваются (ни Китаем, ни Южной Кореей). Единственным нерешенным вопросом остается проблема расширенного континентального шельфа. Пока в этой области направление и порядок движения всем понятен, и если все останутся в рамках конвенции по морскому праву, то здесь тоже можно избежать конфликта. По этой причине все без исключения страны региона отмечают низкий уровень конфликтогенности и военной опасности. Министерство обороны РФ используют понятие “обстановка стабильная и предсказуемая”. Всеми государствами региона принято решение не вносить никаких изменения в свою военную деятельность в регионе. Единственная страна, которая вкладывает деньги в военную инфраструктуру в Арктике - это Россия».

Несмотря на то, что согласно Оттавскому соглашению 1996 года вопросы безопасности вынесены за скобки Арктического совета, с начала этого десятилетия, по словам А. Загорского, стала складываться «особая система взаимодействия» между военными и невоенными структурами стран-членов в этой сфере: авиационный морской поиск, спасательные операции, ликвидация последствий разлива нефти.

«В 2012 и 2013 годах прошли две первые встречи начальников генеральных штабов стран АС. Это не являлось мероприятием Совета. Участники договорились отрабатывать протокол по обмену информацией, по оперативному отслеживанию обстановки в Арктике и взаимодействовать по решению других вопросов. В 2011 году появился круглый стол арктических сил безопасности, а чуть позже был создан арктический форум береговой охраны. К сожалению, военный формат попал под санкции, и с 2014 года не проводятся встречи начальников генеральных штабов, а на встречах круглого стола в 2014, 2015 и 2016 годах не принимала участие РФ. Единственным каналом этих вопросов остается форум береговых охран», - рассказал Андрей Загорский.

Влияние университетов на развитие международного сотрудничества в Арктике

«Очень серьезное влияние на те процессы, которые происходят в рамках Арктического Совета оказывают сегодня университеты», - считает ректор Северного Арктического федерального университета им. М.В. ЛомоносоваЕлена Кудряшова. Университеты сотрудничают практически по всем направлениям деятельности АС. Важным событием в сфере усиления международного гуманитарного сотрудничества в Арктике стало создание по решению Совета в 2001 году Сетевого университета Арктики, в котором объединились ресурсы университетов, колледжей и исследовательских центров 8 арктических государств и 8 стран-наблюдателей АС. Сегодня в состав такого учреждения входит порядка 180 организаций, 49 из них - это вузы и центры России, которые представляют практически все северные регионы России. В рамках Сетевого университета Арктики ведется большая исследовательская работа, издаются научные публикации - от информационных бюллетеней до журналов. Также совместно с Российским советом по международным делам (РСМД) был запущен проект для студентов, аспирантов и молодых ученых - «Модель АС», где виде ролевой научно-образовательной игры молодежь участвует в решении арктических вопросов и издает свои рекомендательные документы», - рассказала Елена Кудряшова.

Добыча углеводородов в арктическом регионе

Уже свыше 50 лет Россия добывает углеводороды в Арктике. Результаты впечатляющие: порядка 87% добычи ресурсов в регионе принадлежит нашей стране, и от неё сильно отстают США, Норвегия и Канада. Российская Федерация - лидер по добыче нефти и газа, как на суше, так и на акваториях арктической зоны.

«Россия проводит дружественную политику по отношению к другим странам. Она с удовольствием приветствует создание международных консорциумов по освоению энергоресурсов и других полезных ископаемых, а также готова делиться своим колоссальным опытом в этой сфере», - отметил Василий Богоявленский.

Также эксперт подчеркивает, что в ряде проектов доля иностранного участия выше, чем российского участия, и это лишний раз свидетельствует о том, что для бизнеса Россия проводит политику открытых дверей.

Относительно влияния санкций на добычу углеводородов в арктическом регионе Василий Богоявленский сказал следующее: «Не наша вина в том, что сотрудничество на шельфе Арктики сейчас несколько приостановлено из-за санкционной политики. На суше сотрудничество продолжается, там успешно работают такие компании, как “Тоталь”, “Шлюмберже” и другие. Но на шельфе сейчас наступило не то чтобы затишье, но процесс без сомнения замедлился». Эксперт считает, что такое положение дел может быть и к лучшему, поскольку научные исследования на акваториях и на суше Арктики еще пока находятся в стадии «далекой от своего завершения». «А здесь опять-таки проводится политика открытых дверей. В частности, 2 года назад по распоряжению президента РФ В.В. Путина был создан Российский центр освоения Арктики, который за эти два года успел добиться серьезных успехов. Этот центр сотрудничает не только с российскими, но и с зарубежными научно-исследовательскими организациями», - рассказал Василий Богоявленский.

Анклавы браконьерства в Арктике

Арктический регион богат не только своими полезными ископаемыми, но и биоресурсами. На сегодняшний день самой востребованной экономической деятельностью в Арктике является рыболовство. Оно существует в этом регионе со времен заселения арктического побережья.

На сегодняшний день самой востребованной экономической деятельностью в Арктике является рыболовство

«В настоящее время в арктической зоне добывается 20 - 25 млн тонн биологических морских живых ресурсов, стоимостью не менее 1,5-2 млрд долл. Рыболовством занимаются все арктические и приарктические страны, среди которых Россия, имеющая самую протяженную 200 мильную зону, является лидером в освоении биоресурсов. Кроме того, в водах Арктики рыбной ловлей занимается и ряд стран, входящие в ЕС, а также такие удаленные неарктические государства, как Япония и Южная Корея», - сообщил профессор Вячеслав Зиланов.

К сожалению, рыболовство в арктическом регионе не лишено проблемы браконьерства. С объявлением 200 мильных зон в Арктике образовались анклавы, в которых при условии соблюдений конвенционных норм морского права существует свобода рыболовства. Однако в последние годы в приарктических анклавах начало развиваться нерегулируемое и незаконное рыболовство. «Этот промысел широко развивался в анклаве Берингова моря, (незаконно вылавливалось до 1,5 млн тонн минтая в год), в Охотском море и Баренцевом море», - отметил Вячеслав Зиланов. По словам ученого, благодаря активности СМИ и усилиям арктических государств, а также государств, желающих вести промысел на основании соблюдения конвенционных правил, в этой сфере удалось достичь определенных успехов. Сегодня браконьерство устранено в большинстве анклавов. Тем не менее, в самом большом анклаве, расположенном в центральной части Северного ледовитого океана, вопрос с незаконной и неконтролируемой добычей биоресурсов пока не решен.

Неарктические державы в Арктике

В последние годы интерес к Арктике растет со стороны не только прибрежных государств, арктической восьмерки, но и тех стран Северного полушария, которые находятся на значительном расстоянии от этого региона. По словам Тимура Махмутова, Китай, Япония, Индия, Южная Корея, Сингапур проявляют интерес к данному региону по разным причинам. Самая явная причина - это вопрос продовольственной безопасности этих стран. «Хотя их формальные цели звучат как изучение климата, экологическая безопасность, на самом деле под этим предлогом идет большое желание обрести возможность ведения рыбного промысла, использования транспортных артерий в регионе, и, безусловно, в перспективе - освоения шельфа для добычи углеводородов (по крайне мере Китай делает долгосрочные инвестиции в этой сфере)», - считает заместитель программного директора РСМД.

В ходе круглого стола участники встречи ответили на несколько вопросов журнала «Международная жизнь».

«Международная жизнь»: Вопрос заместителю программного директора РСМД Тимуру Махмутову. Можно ли ожидать в обозримой перспективе серьезного переформатирования международного сотрудничества в Арктике в условиях санкционной политики Запада в отношении России? Например, может ли Россия активнее привлекать к сотрудничеству внерегиональные государства, прежде всего из Азии?

Будущее за выстраиванием двусторонних контактов России с теми государствами, которые в целом поддерживают российский подход к Арктике. В этом есть, наверное, определенная перспектива, поскольку наши партнеры по Арктическому совету такую политику реализуют. Количество участников может расти, но не большими темпами. Двусторонние контакты наряду с многосторонним сотрудничеством внутри арктического региона присутствуют, они обладают определенным позитивным потенциалом, поскольку расширяют представление о регионе, и вместе с тем повышают к нему ответственное отношение. Я думаю, осторожный и взвешенный подход для России будет наиболее правильным. В тех вопросах, где необходимо сотрудничество, а, оно возможно, прежде всего, в технологических вопросах, транспортно-логистических, могут быть найдены интересные решения комплексного характера, касающиеся не только самого региона. Наверное, полезно вспомнить об Арктике как об уникальном регионе, где международное сотрудничество имеет какую-то особую ценность, в большей степени позитивную, т.к. мера ответственности у государств гораздо выше.

«Международная жизнь»: Вопрос заведующему отделом по вопросам разоружения и урегулирования конфликтов Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, Андрею Загорскому. Возможно ли расширение Арктического совета с точки зрения его членского состава?

Нет, в Арктическом совете список членов закрыт, это исключено. Туда входят только те страны, которые хотя бы какой-то частью своей территории находятся в непосредственной близости к Полярному кругу. Однако тут возникает другая тема. С одной стороны, список наблюдателей растет, сейчас в АС входит 24 наблюдателя, а также ряд стран и организаций стоят в очереди. Большинство государств-наблюдателей чувствуют некоторую ущербность своего статуса, поскольку они ограничены в правах. Они не имеют права самостоятельно выступить на полях Совета, только могут выступить с проектными предложениями через постоянного участника или с письменным заявлением. Их деятельность в рамках Арктического совета в основном сводится к участию в рабочих группах. От Италии, Японии и Китая я слышал одно и то же предложение о повышении статуса, и, я считаю, эта тема возможна для дискуссии. На мой взгляд, их вовлеченность в работу АС может быть весьма полезна, т.к. существует очень много вопросов, которые страны-члены не решают. Например, проблема судоходства в полярных водах. Так, в рамках Международной морской организации был принят Полярный кодекс, затрагивающий интересы всех стран, которые осуществляют судоходство в арктических водах. Арктический совет, в свою очередь, не имеет права запрещать что-то кому-то или обязывать, указывать какие-то правила другим государствам. Когда государства сидят как наблюдатели в Арктическом совете и участвуют в различных дискуссиях, то постоянные члены Совета могут «сверять часы» с ними и готовить почву, чтобы те поддержали их на других международных площадках. Процесс социализации, снятие страхов, подозрений, которые всегда возникали, лучше всего происходит, когда мы вовлекаем эти страны в дискуссию. Базовый принцип Арктического совета - решения принимает только восьмерка, не будет подлежать изменению, а вот формы вовлечения наблюдателей можно обсуждать, это пойдет только на пользу.

«Международна жизнь»: Большое спасибо за Ваши ответы!

Фото А. Толстухиной

В АС входит две группы государств: 1) Пять «официальных» арктических держав (Россия, США, Канада, Дания, Норвегия), которые, имея побережье на Северном Ледовитом океане, обладают преимущественными правами на разработку ресурсов Арктики; 2) Приарктические государства, которые, не имея прямого выхода к указанному океану, но, тем не менее, находятся в непосредственной близости к Полярному кругу (Исландия) или обладают территорией, находящейся в Заполярье (Швеция и Финляндия)
См: В.Н. Конышев, А.А. Сергунин. Стратегии иностранных государств в Арктике: общее и особенное. http://russiancouncil.ru/common/upload/Arctic%20Anthology%20Vol%201-2.pdf

Государства-наблюдатели АС: Великобритания, Германия, Италия, Испания, КНР, Южная Корея, Индия, Нидерланды, Польша, Франция, Япония, Сингапур.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ СТРАНАМИ-ЭКСПОРТЕРАМИ УГЛЕВОДОРОДНОГО СЫРЬЯ

На постсоветском политико-экономическом пространстве, среди пятнадцати молодых независимых государств все отчетливее видны четыре-пять, которые уже обнаруживают либо с большой вероятностью могут приобрести в 10-20 летней перспективе ряд признаков, аналогичных, хотя в очень разной степени, с участниками Организации стран-экспортеров нефти. Появляется немало общих черт также с другими относительно крупными производителями углеводородного сырья и его поставщиками на внешние рынки, особенно из бывшего "третьего мира".

Раньше и сильнее такое сходство, по мнению автора, начинает проявляться у "четверки" в составе России, Казахстана, Туркменистана и Азербайджана, которые поэтому заслуживают основное внимание. Менее определенным, труднее предсказуемым представляется приобщение пятой республики - Узбекистана - к обозначенной здесь условной группе. Далее предпринята попытка конспективно проследить декларированные аналогии (и, напротив, различия) по нескольким характеристикам национальных нефтегазовых комплексов (ресурсному, производственному, экспортному потенциалу, отчасти по народнохозяйственному значению); по стратегии, тактике их развития и внешнеэкономических связей, по региональному и международному (преимущественно "рыночному") весу сопоставляемых стран, реальному и/или ожидаемому, возможно с "веером" альтернатив. На этом фоне ставится проблема взаимоотношений между обладателями крупнейших экспортных потенциалов нефти и газа в составе СНГ и ОПЕК.

Оговорим сразу минимум три обстоятельства, усложняющие решение задачи. Во-первых, известные качества, трудности унификации наличной постсоветской и иной статистики иногда ограничивают точность количественных сравнений. Приняты, однако, доступные меры, чтобы не ставить под сомнение направленность дискутируемых тенденций. Во-вторых, неполнота или слабая детализация данных об отдельных республиках заставляют часто оперировать более общими сведениями об участниках СНГ, но лишь теми из показателей, которые действительно определяются странами - объектами изучения в составе Содружества. В-третьих, приложены усилия и тому, чтобы предельно ограничить круг этих объектов. Поэтому в него не включена, например, Украина, которая до середины 90-х годов делила с Казахстаном второе-третье (после России) места по производству всех первичных энергоресурсов СНГ. Причем объемы добычи украинских нефти и газа в 1994 г. были соответственно пятыми и четвертыми, а доказанные газовые запасы и менее разведанные ресурсы еще прочнее удерживали тот же рейтинг. Однако современные и перспективные тенденции энергопотребления оставляют Украину крупным нетто-импортером углеводородного сырья, выводя ее (с девятью другими постсоветскими республиками) за рамки данной работы.

Количественное сопоставление ресурсных потенциалов, которыми располагают нефтегазовые комплексы интересующих автора группировок, наиболее целесообразно, в т.ч. по надежности и регулярности статистики, на базе извлекаемой или подготовленной полностью к освоению части резервов "традиционных" (или "обычных") углеводородов. Данные (табл. 1) убедительно показывают высокую концентрацию доказанных мировых запасов нефти и газа наряду с "разведанными" (доказанными вместе с частью вероятных) - применительно к СНГ.

Этот долговременный геополитический и "геоэкономический" фактор заметнее всего прослеживается по условному показателю - суммарным доказанным запасам жидкого и газообразного минерального топлива, которые исчислены посредством перевода данных о природном газе в нефтяной эквивалент на базе колорийности. Удельный вес ОПЕК и Содружества в мире к началу 1996 г. достигал соответственно почти 61% и более 21%, оставляя за пределами этих двух групп государств менее 18% традиционного углеводородного сырья. Примерно идентичной (17-19%) оказывается доля, так сказать, "третьих" стран вне ОПЕК и СНГ в более привычных показателях запасов нефти и газа, взятых по отдельности.

Но взаимные ресурсные пропорции участников Организации и Содружества в нефтяном и газовом потенциалах современного мира сильно различаются. Если по газу наблюдается примерный паритет, то по нефти ОПЕК пока перевешивает СНГ более чем в 13,65 раза. Правда, ряд экспертов небезосновательно предсказывает на 10-16-летнюю перспективу, а возможно и чуть раньше сокращение этого разрыва. Предвидят и некоторое общее мировое перераспределение позиций по запасам жидкого топлива в пользу участников СНГ, если осуществятся, хотя бы частично, обширные программы "доразведки" известных крупных месторождений на Севере и Востоке России, в Прикаспии, на каспийском шельфе и еще в нескольких районах. Только после тщательного уточнения их запасы (ресурсы) из категорий возможных и вероятных смогли бы перейти в доказанные. Пока преждевременная эйфория отдельных публицистов, иногда представителей административно-политических и деловых кругов Содружества, питается зачастую смешением этих понятий, очевидно, вредным для взвешенности оценок, прогнозов и практических действий.

Аналогия между ОПЕК и СНГ по внутренней "ресурсной" структуре каждой из группировок, пожалуй, оказывается самой близкой в области концентрации геологических запасов, во-первых, у более ограниченных подгрупп и, во-вторых - у отдельных, щедрее всего "одаренных" природой стран - "лидеров". Среди участников организации на восемь ближневосточных и североафриканских государств (семь арабских плюс Иран) приходится 84,6% всех углеводородов, в т.ч. 87,5% нефти и 78,2% газа. В Содружестве 97,2% суммарных запасов, включая 91,7% жидкого и 98,0% газообразного топлива сосредоточивает уже упомянутая "большая пятерка" в составе России, трех центральноазиатских республик и Азербайджана.

"Ресурсное лидерство" России в "большой пятерке" нефте- и газоэкспортеров СНГ (85,6% общих, 70,1% нефтяных и 87,9% газовых запасов) гораздо сильнее акцентировано, чем вес Саудовской Аравии в бпижневосточной подгруппе ОПЕК (33,1%, 40,7 и 13,1% соответственно). Сопоставимы оба "лидера" между собой и непосредственно (см. табл. 1), но лишь по суммарным запасам всех традиционных углеводородов, обнаруживающим относительно небольшое российское "преимущество", пока что чисто условно-теоретическое. На практике намного важнее зеркальная противоположность пропорции "нефть: газ", которая составляет 89,1: 10,9 у Саудии и 11,1: 88,9 у России, иначе говоря, различия "нефтяной и газовой сверхдержав" современности.

Нынешнее соотношение примерно 2: 1 между жидким и газообразным топливом в общемировом потреблении первичных энергоресурсов; значительно более высокая мобильность и маневренность первого по сравнению со вторым как товаров в мировой торговле, т.е. относительная легкость смены партнеров в процессе реализации нефти и наоборот - природного газа, когда технико-экономические императивы долговременных, прочных связей заметно усиливаются в зависимости от расстояний, способов транспортировки и других условий; еще ряд глобальных факторов, региональных и национальных особенностей в большинстве случаев ставят обладателей "черного" золота на более выигрышные позиции, чем хозяев "голубого". С этих позиций перед Саудовским Королевством объективно открыт "оперативно-тактический простор" для маневра ресурсами в масштабах мирового энергосырьевого рынка гораздо шире, чем перед Российской Федерацией, по крайней мере до первых десятилетий XXI в. Правда, аргументация последнего тезиса предполагает углубление в многоплановую проблематику, далеко выходящую за рамки работы.

Качественные характеристики нефтегазовых богатств ОПЕК и "большой пятерки" СНГ (почти исключительно России, о которой только и имеются сопоставимые сведения) важны здесь особенно с экономической точки зрения. По ряду причин, главным образом по наличию, надежности и представительности оценок, приходится ограничиться одним показателем. Это "полномасштабные удельные затраты, включая также 15% целевую норму годовой отдачи на весь капитал, вложенный в разведку, освоение и наращивание производства" единицы минерального топлива дополнительно к объемам текущей его добычи. Причем оценочные данные об объектах анализа здесь не фактические, а условно-нормативные еще и потому, что переведены на единую базу высшей производительности и эффективности оборудования, технологий и организационных приемов, применяемых в современной деловой практике фирмами США. Автор опирался в основном на систему и результаты вычислений американского независимого эксперта Т.Р.Штауффера, из чьей публикации можно почерпнуть аутентичные подробности методологии этого вашингтонского аналитика.

Его расчеты вновь подтверждают: ближневосточная группа участников ОПЕК, особенно "большая четверка" в составе Ирана, Ирака, Кувейта и Саудовской Аравии была, есть и, по всей видимости, останется на обозримую перспективу обладателем самых обширных природно-ресурсных потенциалов, позволяющих наращивать нефтедобычу при минимальных затратах. И хотя Т.Р.Штауффер отмечает, что общемировая тенденция роста удельных капитальных расходов в 70-90-е годы не обошла и эти четыре страны района Персидского (Арабского) залива, все же их показатели остались ниже 2 долл./барр. Почти не выходят за пределы 5 долл./барр. затраты Ливии - обладателя крупнейших в Африке нефтяных запасов, скромных, однако по ближневосточным масштабам. В очень широких диапазонах (2.5-3; 6-9; 12-20 долл./барр.) варьируются оценки затрат на повышение нефтедобычи в разных нефтепромысловых районах Абу-Даби - единственного участника ОПЕК, не уступающего по величине запасов традиционного жидкого топлива "большой четверке", кроме ее "лидера" - Саудии. Причем ситуацию в Абу-Даби сложно уточнить ввиду отсутствия сведений о перспективах наращивания производства в каждом из столь различных "затратных" диапазонов по отдельности. Из членов Организации вне ближневосточного и североафриканского регионов только Венесуэла к середине 90-х годов еще могла бы заметно расширить нефтедобычу с относительно "низкими" приростными затратами до 5 долл./барр., как полагает Т.Р.Штауффер, не конкретизируя опять же возможностей прироста.

За пределами ОПЕК этот эксперт выделяет лишь два государства - Россию и Мексику - с близкими по величине, достаточно крупными (миллиарды тонн) запасами нефти, вовлечение которых в хозяйственный оборот обходится дешевле 10 долл./барр., вероятнее, со "средними" даже "низкими" условными приростными затратами 5-6 и 3-6 долл./барр. соответственно. К сожалению, при отсутствии расчетов по той же методике применительно к республикам Центральной Азии и Азербайджану остается ограничиться лишь осторожным предположением, что и в проектах развития нефтяной отрасли СНГ, которые реализуют остальные участники "большой пятерки", удельные инвестиции не выше российских.

Еще две-три страны (называются в их числе Малайзия, Оман) вписываются в категорию "средних" по приростным затратам на добычу нефти, (5-10 долл./барр.) но там ее разведанные запасы (0,60-0,72 млрд.т соответственно) пока в 7,1-8,5 раза уступают российским, в 9,7-11,6 раза - мексиканским и в меньшей мере - некоторым центральноазиатским.

В других крупных нефтепромысловых регионах мира (США, Канаде, британском и норвежском секторах Северного моря) эти показатели оцениваются как "высокие" для Великобритании и Норвегии минимум 13-16 долл./барр. плюс 3-6 долл./барр. текущих издержек, составляющих здесь крупную самостоятельную статью расходов. При вариациях средних мировых экспортных цен на сырую нефть в 1994-95 гг. в диапазоне 13-18 долл./барр. расширение ее производства на "дорогих" промыслах ставилось на грань рентабельности. Либо добыча вообще сокращалась под давлением неблагоприятных естественных (горно-геологических и прочих) и рыночных факторов, как это происходит в США непрерывно с 1986 г.

О сравнительных экономических оценках, посвященных мировому газовому потенциалу, а в особенности постсоветскому и российскому, по сопоставимой методике автору пока не известно. Хотя в публикациях об этом виде традиционного углеводородного сырья нет недостатка, как по региональной, так и глобальной тематике. Можно сослаться, например, на один из недавних прогнозов постепенного роста удельных затрат на новые добывающие мощности и транспортную инфраструктуру в основных газопромысловых районах Российской Федерации. Однако наряду с большинством других, он не содержит абсолютных ценностных показателей, а лишь относительные, ожидаемые в 7,0-3,5 раза чем на крупнейших "старых" газовых промыслах Уренгоя и Ямбурга.

Поэтому дискуссии на темы вроде: "Каковы перспективы России стать "газовой Саудией" XXI в.?" - пока изрядно перегружены схоластикой. Однако подобные вопросы представляются отнюдь не праздными, а напротив - теоретически и практически значимыми, вполне заслуживающими углубленной разработки.

Даже самые приблизительные экономические отраслевые характеристики современных нефтяной и отчасти газовой промышленности позволяют очертить узкий круг стран, которые при состоянии и тенденциях конъюнктуры на мировых энергосырьевых рынках середины 90-х годов обладали природно-ресурсным потенциалом необходимого качества, достаточным для наращивания экспорта жидкого и газообразного топлива не просто рентабельно, но и реализуя существенные дифференциальные доходы рентного происхождения разных типов.

Именно проблемы практического осуществления монополии на обладание и распоряжение ограниченными естественными богатствами с качественными преимуществами были и остаются в центре экономики и политики природопользования. Применительно к теме данной работы это конкретные процессы извлечения, распределения, перераспределения и применения горной ренты от эксплуатации нефтегазовых ресурсов, к которым причастно по сути почти бесконечное множество политических и хозяйственных субъектов от владельцев и пользователей недр до конечных потребителей энергии, топлива, химикатов.

Специально не затрагивая сложную самостоятельную тему структурного строения, позиций и функциональных связей нефтегазовых комплексов внутри рассматриваемых стран-экспортеров традиционных углеводородов и продуктов их переработки, сосредоточимся главным образом на внешнеэкономической деятельности. В этой сфере обладателей нефтяных, а возможно и газовых, запасов с "низкими" и "средними" (по мировым критериям) приростными затратами на разработку объединяет важная характеристика - доминирование государственно-политических, административных институтов, а также предприятий, принадлежащих государству полностью или частично, но под его жестким контролем, зачастую со многими монопольными признаками.

В принципе, функции естественных монополистов - недровладельцев и рентополучателей присущи государственным властям разного уровня практически повсеместно, включая и страны с высокоразвитым рыночным хозяйством. Однако наибольшая централизация этих функций в 70-90-е годы характерна для участников ОПЕК, большинства других развивающихся стран-экспортеров нефти и газа, а также для экс-СССР, постсоветских азиатских республик и в несколько меньшей, но все еще очень значительной степени - для России, где топливно- сырьевой комплекс сильнее испытывает воздействие либерально-рыночных и структурных реформ.

Видимо, прочность государственных позиций здесь определяется ключевым народнохозяйственным значением нефтегазового потенциала и в особенности валютных поступлений от его эксплуатации для коренных социально-экономических преобразований в странах бывшего "третьего мира" и государствах с "переходной" экономикой.

Для основателей ОПЕК в 1960 г. (Ирана, Ирака, Кувейта, Саудовской Аравии и Венесуэлы) ключевое значение "черного золота" определилось задолго до этого события, как правило, еще до второй мировой войны, послужив одной из главных причин создания ими Организации. С некоторыми вариациями, зачастую не принципиальными, это качество они сохраняют наряду с другими "соратниками" присоединившимися позже. Наиболее отчетливо стратегическая роль проявляется, пожалуй, в преобладании валютных компонентов нефтяной ренты среди доходных статей государственных бюджетов. По данным Арабского валютного фонда в 1992-93 гг. только разнообразные непосредственные отчисления, включая прямые налоговые и экспортные поступления от участия государственных предприятий в мировой торговле жидким топливом, принесли девяти членам фонда (шести аравийским монархиям, образующим Совет сотрудничества арабских государств залива, а также Ираку, Алжиру и Ливии) 75,7% и 73,8% валюты в бюджет или по 92,2 млрд. и 86,1 млрд. долл. за каждый год соответственно.

Собрать сопоставимые данные о странах СНГ, тем более о кассовом исполнении их бюджетов, весьма затруднительно. Поэтому приходится опираться на сведения внешнеторговой статистики, согласно которым примерно в те же сроки первой половины 90-х годов доля минерального топлива (газа и отчасти нефти) достигала максимума 85% в экспорте Туркменистана за пределы Содружества, но была подвержена колебаниям. России вывоз всей продукции топливно-энергетического комплекса в "дальнее зарубежье" приносил свыше 60% твердой валюты. Несколько ниже был удельный вес ТЭК в валютных поступлениях Казахстана и Азербайджана, значительно ниже - Узбекистана.

Однако более низкие относительные показатели и/или их неустойчивость в тот период свидетельствовали скорее не о меньшем значении нефтегазового хозяйства для трех последних членов "большой пятерки" СНГ (отчасти менее значимо оно лишь для Узбекистана), не о низких там экспортных квотах в производстве и вообще не ставили под сомнение внешнюю ориентацию этих отраслей, а гораздо более раскрывали проблемы транзита и соответственно выбора между торговыми партнерами в дальнем и ближнем (условно говоря, в "твердовалютном и мягковалютном") зарубежье.

По мере решения последних в азиатских республиках СНГ, не имеющих для своего экспортного жидкого топлива прямого выхода к мировому океану и далеких географически от крупнейших импортеров природного газа вне Содружества, показатели государств "большой пятерки", вероятно, сблизятся между собой и с уровнями арабских участников ОПЕК. Пока что эти тенденции наиболее интенсивно действовали в России, обнаруживая ее преимущества не только в масштабах горногеологического потенциала, степени его освоения, наличии инфраструктуры, но и в географическом положении, прежде всего, более близком к рынкам Западной и Центральной Европы.

Достаточно сопоставить несколько российских показателей 1992-1994 гг. За этот период общеотраслевые экспортные квоты (от производства) выросли по сырой нефти и газовому конденсату с 34,6% до 38,9% и по природному газу - с 29,5 до 30,3%, а по поставкам в страны за пределами СНГ - с 16,5 до 28,2% и с 13,7 до 18.0%. В целом для России была характерна явная переориентация нефтегазовых отраслей (особенно нефтяных) на рынки дальнего зарубежья при неуклонном росте поставок туда жидкого и газообразного топлива не только в относительном, и в абсолютном выражении (с 66 до 89 млн. т нефти и с 88 до 109 млрд. м 3 газа). Это происходило на фоне продолжающегося, хоть и в замедленном темпе, спада производства (по газу более умеренного понижения), а также опережающего свертывания внутрироссйского потребления углеводородов и их вывоза в республики СНГ. Еще сильнее подобные тенденции проявились в российском экспорте нефтепродуктов (преимущественно дизельного топлива и топочного мазута, 27 млн. т или 70,5% которых реализовались в дальнем и лишь 29,5% - в ближнем зарубежье уже в 1993 г.).

К середине 90-х годов постепенно усиливался ряд объективных факторов, которые убеждали многих экспертов-отраслевиков и "приверженцев" микроэкономических концепций в большой вероятности, почти неизбежности усиления конкуренции на мировых энергосырьевых рынках между экспортерами традиционных углеводородов в ближайшие пять-десять лет. Соответственно возможному превышению предложения над спросом предсказывалось и ухудшение, в разной степени, конъюнктуры для владельцев и продавцов нефтегазовых ресурсов.

Как зачастую бывает, развиваются и не столько противоположные, сколько иные аргументы главным образом теми, кого можно условно отнести к сторонникам институционализма и системных политико-экономических исследований весьма разного толка. Сразу можно заявить, что авторская позиция уже давно и прочно связана именно с этой "второй" группой методологических принципов.

Для темы данной работы весьма важно подчеркнуть, что представителей обоих намеченных здесь направлений обычно объединяет общая характеристика экспортных потенциалов ОПЕК и СНГ в качестве весьма важных, если не ключевых факторов развития рыночной ситуации по крайней мере на кратко- и среднесрочную перспективу. Таблицы 2 и 3, которые в расчетных и прогнозных показателях опираются на отбор наиболее осторожных оценок из весьма широкого "веера" альтернатив и заслуживают более подробного анализа в иной публикации, в целом подтверждают подобную характеристику.

углеводородный внешний рынок нефтегазовый

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Экономический обозреватель. №2. М., - 2009

2. Экономический обозреватель. №3. М., - 2010

3. Азия и Африка. №5. М., 2009

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Характер национального экономического развития и международной специализации арабских государств, располагающих крупными запасами углеводородного сырья. Способы разгосударствления в Иордании и Марокко, политика либерализации в данных государствах.

реферат , добавлен 24.02.2011

Торгово-экономические отношения РФ со странами СНГ. Общая характеристика отношений РФ со странами СНГ. Инвестиции в переходной экономике стран СНГ и РФ. Проблемы экономической интеграции стран СНГ и торгово-экономических отношений РФ со странами СНГ.

курсовая работа , добавлен 18.03.2009

Основные понятия международных экономических отношений. Особенности внешней торговли в развитых и развивающихся странах. Сущность политических и экономических отношений между развитыми и отсталыми странами (специфика отношений "Центр - Периферия").

реферат , добавлен 10.08.2016

Установление и развитие дипломатических отношений между Китаем и США. Нормализация отношений с Индией, развитие китайско-японских отношений, внешние сношения Китая и Вьетнама. Участие КНР в смягчении двусторонних отношений Северной и Южной Кореи.

курсовая работа , добавлен 08.09.2009

Оценка и анализ нефтегазового комплекса как отрасли экономики Королевства Саудовская Аравия (КСА), которая оказывает значительное влияние на формирование внешнего и внутреннего политического курса страны. Проекты и направления развития этой отрасли.

реферат , добавлен 02.03.2011

Сотрудничество Кыргызстана с КНР как стратегический приоритет внешней политики. Интенсификация многоуровневых связей между странами. Сравнительный анализ экономического развития государств. Перспективы кыргызско-китайских отношений на современном этапе.

курсовая работа , добавлен 25.05.2015

Межрегиональное и приграничное экономическое сотрудничество Российской Федерации со странами СНГ и географическая структура товарооборота. Проведение согласованной миграционной политики как определяющий фактор успешного хода интеграционных процессов.

курсовая работа , добавлен 20.05.2011

Роль сырья на мировом рынке. Современная ситуация на рынках сырья. Международная торговля ресурсами: нефть, газ, уголь, лес. Доля России в мировом экспорте. Мировой рынок продовольствия. Характер товарной структуры российских экспорта и импорта.

реферат , добавлен 19.11.2010

Анализ состояния экономических отношений между Россией и Францией. Российско-французское сотрудничество в области культуры. Описания контактов деятелей науки и искусства, политиков и деловых людей. Проблемы развития экономических отношений между странами.

реферат , добавлен 10.08.2013

Формирование советской сферы влияния в Восточной Европе. Дипломатические отношения между Болгарией и странами антигитлеровской коалиции. Ухудшение отношений США с СССР и странами народной демократии. Проблемы пребывания американских дипломатов в Софии.

Последние статьи

2024-05-18 02:59:22
Формирование фонда заработной платы: формула, правила расчета
2024-05-17 03:29:14
Общие требования к заполнению формы
2024-05-17 03:29:14
Стимулы влияют на поведение людей Япония где земля достаточно дефицитный ресурс

Углеводород как основа международного сотрудничества российской федерации. Международное экологическое сотрудничество в арктике

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Международное экономическое сотрудничество в освоении углеводородных ресурсов Каспия»

Похожие диссертационные работы по специальности «Мировая экономика», 08.00.14 шифр ВАК

Проблемы сотрудничества стран Каспийского региона в нефтегазовой отрасли: геоэкономический аспект 2008 год, кандидат экономических наук Степанов, Дмитрий Юрьевич

Политика США в Каспийском регионе: Азербайджан, Казахстан и Туркменистан 2007 год, кандидат политических наук Гильмутдинова, Дина Анисовна

Проблемы определения международно-правового статуса Каспийского моря 2006 год, кандидат юридических наук Икаев, Дмитрий Георгиевич

Заключение диссертации по теме «Мировая экономика», Курбанов, Ягмур Нурмурадович

Список литературы диссертационного исследования кандидат экономических наук Курбанов, Ягмур Нурмурадович, 2006 год

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Подобные документы